Рядом с врагом

— Знаю, что за выходной, — шутливо погрозила пальцем Тамара. — Ладно. Не ради тебя остаюсь, — переходя на шепот, продолжала она. — А ради… твоего Тимофея.

Вместо ответа Галя крепко пожала локоть сестры и еще больше смутилась.

Тимофея они сразу же разыскали. Он долго тряс руки сестрам, позабыв, что перед ним стоят вовсе не могучие атлеты, а молодые женщины: можно было бы приветствовать иначе, легче.

— Как доехали? — спросил было Тимофей и смутился, сообразив, что этот вопрос он задает уже в третий раз.

— Да хорошо, хорошо, Тимоша! — со смехом успокоила Тамара. — Я, во всяком случае, хорошо. А наша студентка уже с неделю дома.

Тимофей укоризненно покосился на Галю: он еще к этой теме вернется, стоит им только остаться вдвоем!

— Ну, что же мы? — спохватился Тимофей. — Вы отдохните. Вечером придумаем, чем заняться.

Да что здесь было придумывать!

Разумеется, Тимофей и Галя хотели остаться наедине. Тамара этого, казалось, не понимала. И на стадионе, куда отправились все втроем, молодые люди рассеянно следили за игрой футболистов. Как им хотелось, чтобы быстрее сгустились сумерки, зажглись первые звезды!

Хороши летние ночи в Червонном Гае! Городок окружен густыми лесами. И, кажется, оттуда, из-за плотной стены вековых деревьев, выползает ночь. Выползает не спеша, степенно. Это не черная угрюмая ночь, а синяя, нежная. Сколько в такие часы рождается задушевных песен! В первую очередь, конечно, о любви, о верности. В них рассказывается о шелковистой листве стройных березок, о широком размахе ветвей могучего дуба, о ярких звездах, о журчании ручья…

О звездах и ручьях? Нет! На самом деле — все песни о любви. Вы прислушайтесь лучше, как раскрывается чистое девичье сердце! Раскрывается доверчиво, ничего, ничего не утаивая.

Но, к сожалению, ночь еще не наступила. Она словно хочет продлить минуты ожидания. Ведь они по-своему прекрасны, эти минуты ожидания — нетерпеливого, неповторимого.

…Стадион бурлил, негодовал, ликовал. Городская команда встречалась с пограничниками. У каждой из команд — болельщики. Они знали по именам всех игроков, кричали страстно и самозабвенно:

— Ва-ася-я-я!.. По краю! С хода бей!..

— Его-о-ор!.. Обводи его, голубчик! Э-эх…

— Есть! Штука!! Ура-а-а!..

Казалось, не только трибуны и поле стадиона, но даже воздух над зеленой площадкой пышет задором, молодостью.

После матча было решено пойти в кинотеатр.

Как искренне Тамару уговаривали Тимофей и Галя! Даже твердо сказали, что без нее они никуда не пойдут.

— Пойдете! — улыбнулась Тамара. — Мне нужно еще кое-куда зайти. Отец просил.

Галя знала, что отец ничего не просил. Да и все учреждения в субботний вечер уже закрыты. Но согласилась с доводами сестры.

В окнах домов, на улицах вспыхнули первые огни. Легкий ветер нерешительно трогал ветви деревьев; огни мелькали через листву, словно подмигивая лукаво, плутовато.

На тротуарах дрожали причудливые кружева. Посмотришь — закружится голова.

Но голова кружилась и от другого — от музыки и смеха, от девичьих песен и шелеста листвы, от звезд и тихих-тихих слов.

— Что же ты, Галка, молчала?.. Писем не писала…

Тимофей перебирает ее пальцы. У него шершавые, мозолистые ладони, сильные руки охотника, человека, выросшего в лесу. Галя любит таких людей.

А его?

Они еще никогда об этом не говорили. Но Галя чувствует, что сегодня все должно решиться. Она и ждет откровенных слов и боится их.

— Что же ты, Галка, молчала? — повторяет Тимофей свой вопрос, а хочется сказать другое, лучше, больше сказать. Но немногословен парень. — Может, в городе забыла про нас?

Галя невольно рассмеялась:

— Про кого — про «нас»? Ты себя уже на «вы» называешь? Как же, в лесничестве служим. Начальство!..

От ее непринужденного тона Тимофею стало легче, Он чистосердечно сказал:

— Ну… про меня.

Сказал — и случайно заглянул в глаза Гали. Сейчас, при тусклом свете единственного фонаря, они были какими-то необыкновенными — чуть-чуть грустными и в то же время счастливыми. «Ничего ты не понимаешь, Тимоша, — укоризненно говорил этот взгляд. — Ничегошеньки!»

Тимофей сильнее сжал девичьи пальцы, сжал до боли. Но Галя не отняла рук. Она только ближе наклонилась к Тимофею.

…Утихал Червонный Гай, укладывался спать. Стрелки часов бежали от цифры к цифре. Но влюбленные не обращали на них внимание. Не до часов им. Счастливые часов не наблюдают.

Галя и Тимофей, сами того не замечая, вышли на окраину города. Свежим воздухом дохнула на них черная стена леса. Галя зябко поежилась. Тимофей неумело обнял ее за плечи, и девушка доверчиво прижалась к нему.

— Кончишь институт, сразу же сюда?

— Сразу же, Тимоша!

О главном они уже сказали друг другу — робко, полуфразами. Сейчас молодость мечтала о будущем.

Начнется интересная, счастливая жизнь. И всегда они будут вместе.

— Правда, всегда? — в который раз спрашивает Галя.

— Обязательно, Галчонок!

Этот приглушенный разговор да шелест листвы — вот все, что слышно на окраине мирного городка, у опушки могучего леса…

Резкий неожиданный гул, грохот железа, рев моторов ворвались, обрушились на красоту ночи, на счастье, на молодость!