Революция.com: Основы протестной инженерии

Своя цивилизационная парадигма всегда представляется более правильной и прогрессивной. Алексей Панченко пишет: «Целью Потемкина было продемонстрировать, что этот обширный край уже практически цивилизован или, по крайней мере, энергично цивилизуется» [12. – С. 419]. Кстати, этот процессный момент также очень характерен для советской истории. Очень часто закладывался просто камень, который должен был символизировать будущий завод, фабрику и под. Будущее материализовалось, становилось зримым.

Процессность вообще, акцент именно на ней характерен для множества первобытных ритуалов, например, для обряда инициации [8]. При этом сам процесс перехода к новому состоянию обладает особой знаковостью.

Свой собственный набор характерен для каждой культуры, что делает реализацию одного и того же в рамках разных культур иным. Панченко говорит в этом плане о топике культуры: «Культура обладает запасом устойчивых форм, которые актуальны на всем ее протяжении» [1 3. – С. 251]. Единые в истории всемирной культуры сюжеты могут совершенно по-иному оформляться в каждой из имеющихся культур.

Столкновение ультрасистем может идти как по уровню виртуальному, так и по уровню физическому, который в случае общественной инерции, невосприятия нового возможен только в этой реализации. Например, идеологическая закрытость советского времени разрешала вхождение джинсов, шариковых ручек и других примет Запада именно на уровне вещей. Однотипное движение Панченко видит во времена Петра: «При Петре производство вещей потеснило производство слов. В известном смысле это означало упадок литературы. Естественным было ухудшение стиля, макаронизм, изобилие варваризмов. Все это связано с необходимостью называть все новые и новые слова» [1 3. – С. 248].

Постсоветские процессы в этом плане представляют собой, наоборот, массированное вхождение именно слов (демократия, рынок и так далее), за которыми или под которыми нет реальных объектов, а только их определенные симуляции. Происходит скорее захват когнитивного пространства пока чужими понятиями, за которыми должна последовать соответствующая трансформация пространства физического.

Р. Дебрей также подчеркивает, что передвижение идей опирается на передвижение человеческих тел: пилигримов, торговцев, поселенцев, солдат, посланников [14]. Или такая идея, как роль парижских салонов XIX века в порождении определенных литературных и нарративных структур. Конкурентность идей покоится на конфликтности цивилизаций, которые пытаются все перекроить на свой лад. Как писал С. Хантингтон: «Каждая цивилизация видит себя центром мира и пишет свою историю как центральный сюжет истории человечества» [15. – С. 72]. Вероятно, это отражение феномена отторжения чужого, защитная реакция, спасающая «мой» мир.

Сходно защищаются секты, которые также должны ввести и удержать свою миросистему. Психологи подчеркивают следующие механизмы [16]:

• согласие с группой;

• зависимость от лидера;

• занижение чужаков;

• избегание инакомыслия.

Тоталитарные секты интенсивно строят свои виртуальные миры, и пока никто не может им помешать, поскольку в основе такого построения лежит создание своих и отторжение чужих информационных потоков. Создаваемый виртуальный мир программирует почти автоматически нужный вид поведения. Однотипно происходит разрушение ультрасистем. Гибель Римской империи была обусловлена двумя видами конфликтов ультрасистем: с варварством и с греческим миром. Рушатся разнообразные старые формы, за которыми следует и новое содержание. «Греческий мир, напротив, пробуждался, и это возрождение также подчеркивало упадок латинян, предвосхищая перенос центра Империи на Восток. Самые лучшие ораторы говорили по-гречески; Плутарх, Эпиктет, Лукиан, историки Аппиан, Арриан и Лион Касий гораздо весомее своих латинских собратьев; Тацит еще избегал эллинизмов, но письма Плиния Младшего пестрели греческими цитатами, а император Марк Аврелий «Наедине с собой» и вовсе написал по-гречески» [17. -С.1 32]. Овладение чужой формой предполагает овладение чужим содержанием, но это отнюдь не так. Это переход, равный рекламному ходу: надев данные джинсы, ты станешь как кинозвезда. Однако в реальности совпадают только джинсы.

Передвижение идей кодируется в формы, адекватные аудитории и обладающие достаточным уровнем эффективности. Голливуд облекает ультрасистему в гедонистическую форму, облегчающую восприятие. Отсюда следует особая роль формы, которая в ряде случаев может побеждать содержание. Сильная по эффективности форма может усиливать слабое содержание.