Ревность

— Мы с тобой, адвокат, знаем ответ на этот вопрос, — сказал Вадим. — Я не стал рассказывать свою версию полицейским, промолчал. Мой рассказ может запутать следствие. А правда состоит в том, что Павел погряз в долгах, но мечтал купить дом на французской Ривьере. Он был почти банкротом, но продолжал жить на широкую ногу. Потому что его жена хотела красивой жизни, а он был тряпкой и не мог ей ни в чем отказать. Он до конца оставался слабым порочным человеком, как и его жена. Павел выманил Ольгу в Москву и убил ее в подвале своего паршивого загородного дома. Думал заработать на крови своей сестры. Но бог все видит. И не оставит безнаказанным грех убийства. Павел испугался, он был морально сломлен. Менты в Москве, видимо, уже вышли на его след. И наслаждаться благами жизни ему оставалось совсем недолго.

— Откуда это известно? В русских газетах не было ни слова о том, что женщина, найденная в особняке Павла — его сестра.

— В газетах печатают одно вранье и ни слова правды. Разве ты этого не знал? У меня свои источники информации. Скажем, в московской полиции. Мало ли где… Поэтому я знаю правду.

— Черт, этот ужас просто в голове не укладывается…

— Какой ты нежный, адвокат, — Вадим засмеялся. — Я думал, ты парень покрепче. Ты всю жизнь защищал в судах всяких подонков, убийц и бандитов, и вдруг расклеился. Но это еще не все плохие новости, — он выдержал эффектную паузу. — Мой отец умер сегодня днем. Старик был плох, его добило извести его гибели сына. И скрыть правду от старика было невозможно. Впрочем, не сегодня, так завтра, какая разница. Я в курсе завещания. Старик злился на Павла. Был ужасно обижен на Ольгу за то, что та не захотела попрощаться с ним. Хотел лишить брата и сестру денег, но передумал в последний момент. Сказал: пусть они плохие, но они — мои дети. У Наумова было доброе сердце. Кроме того, отец решил отписать часть состояния Джону Уолшу, этому недотепе, которого выставили из ФБР за дремучий неизлечимый кретинизм.

— Он вынужден был уйти из-за ранения, — сказал Радченко.

— Это не важно, Дима. Отец хотел отдать двадцать процентов своих денег Джону. Хотел, но не успел. В завещании сказано, что десять процентов его состояния уйдет в один из благотворительных фондов. И еще один важный момент. В случае безвременной смерти одного из детей в то время, когда завещание еще не вступит в силу, деньги делятся поровну среди остальных детей. Так что… Все бабки получу я. И пусть Джон скрипит зубами, пока их не сотрет.

— Подожди, подожди…

— Твоя миссия подошла к концу. Можешь собираться в обратную дорогу. Тебе, адвокат, придется сопровождать гроб с телом Павла. Вылетай сюда завтра же, я буду ждать. Я вынужден пока остаться здесь. Надо вступать в права наследования. Впереди много хлопот.

Через десять минут все снова собрались в номере Радченко и выслушали его рассказ.

— Мы опоздали, — сказал Девяткин. — Жаль, черт побери… Вадим оказался быстрее нас. Надо вылетать в Северную Каролину завтра же утром.

— Но я не могу, — ответил Джон. — Я не уеду отсюда, пока не найду Ольгу. Теперь ясно, что она не в Москве. А ее телефон здесь, где-то рядом. Значит, и она здесь. Мне сердце говорит: твоя жена где-то совсем близко. День, другой — и я ее найду. Все, что мне надо, — это немного времени.

— Хорошо, — кивнул Девяткин. — Оставайся. Мы полетим вдвоем.

* * *

Дождь, начавшийся с утра, не утихал. Радченко прилетел в Северную Каролину после полудня. Дел впереди много, надо все успеть до вечера. В пункте проката автомобилей, расположенный в здание аэропорта, он арендовал на три дня неприметный «Форд». Заехал в хозяйственный магазин, побродив между стеллажей с товаром, выбрал молоток, два рулона скотча, упаковку полиэтиленовой пленки, кое-какие мелочи и рюкзак, куда сложил покупки.

Затем остановился на площади возле большого универмага и стал ждать. Вскоре перед входом появился пожилой мужчина с бумажной сумкой «Мейсис». Радченко вышел из машины, коротко переговорил со стариком, который был давним приятелем частного детектива из Лос-Анджелесе Питера Брея. Старик пожаловался на плохую погоду и боли в суставах, которые всегда появляются вместе с дождем. Радченко вернулся к машине, сел на заднее сидение. В пакете, завернутый в мягкое полотенце лежал «Браунинг» тридцать восьмого калибра и запасная обойма к нему. Радченко бросил пакет на пол, пистолет засунул под заднее сидение.

Через полчаса он добрался до отдаленного отеля, где постояльцам на выбор предлагали номера в гостиничном корпусе или отдельные домики, стоявшие неподалеку от пляжа. Вчера вечером Радченко связался с администратором и забронировал один из двенадцати коттеджей класса люкс. Дом стоял в уединенном месте на береговой линии, в ста ярдах от океана. Получив ключи, он осмотрел коттедж, окруженный зарослями магнолии, и остался доволен. Здесь были две просторные спальни, комната отдыха с телевизором и кухня, совмещенная со столовой. Если открываешь окна, слышен только шум дождя и монотонный рокот прибоя.