Ревизор: возвращение в СССР 2

— И что в больнице тебе сказали? — расстроенно спросил Тимур. Он-то подумал, что вопрос уже решен.

— Я договорился с главврачом, — начал рассказывать я, — тот согласился не подавать жалоб, если ты извинишься лично перед врачом, с которым подрался и отработаешь ущерб, нанесенный больнице.

Тимур облегченно кивнул головой.

— Хорошо, схожу извинюсь, — ответил он, — только я фамилии его не знаю.

— Я все узнал, — сказал я, — врача зовут Смирнов Игорь Сергеевич, он сегодня работает до семи вечера. Найти его сможешь в ординаторской, третья дверь слева по коридору, если от регистратуры идти. Если его там не будет, значит к больному ушел, посиди и подожди. Когда с ним переговоришь, зайди к главврачу, Демьяну Герасимовичу, это следующая дверь за ординаторской по той же стороне. Договорись с ним об отработке. Со всеми будь вежлив, со всем соглашайся. Диана, убедись, чтобы он чистую рубашку надел и причесался.

— Все понял, — кивнул Тимур, — сегодня пойду. Спасибо тебе!

— Пожалуйста! — я пожал брату руку. — Ладно, я пойду. Надо еще одно дело уладить. Удачи тебе сегодня!

Попрощавшись с Полянскими, я пошел к Большому мосту, к дому Либкиндов, надеясь застать Германа. Расчет оправдался. Подойдя к нужному дому, я увидел припаркованную возле него черную Волгу. Отлично, Герман дома, обрадовался я.

Зашел во двор и постучал. Дверь открыла Валя, жена Германа.

— Здравствуйте. А Герман дома? — поинтересовался я, — хотел с ним по поводу матери Эммы переговорить.

— Здравствуй, — немного неуверенно ответила Валя, — он-то дома, но отдыхает после командировки. Ночью только приехал.

— Да, не сплю я уже, — вышел на веранду Герман. — Здравствуй, Паша. Проходи в дом.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Как ваш разговор с Еленой вчера прошел? — поинтересовался Герман. — Ты извини, меня неожиданно в командировку дернули, не смог помочь.

— Да ничего, — ответил я, — у вас, похоже, еще будет такая возможность. Елена не приехала. Я с другом ходил на вокзал, в поезде ее с ребенком не было.

— Очень странно, — удивился Герман, — она же с малышом, вряд ли могла где задержаться.

Он немного помолчал, задумавшись. Я не мешал.

— Сделаем вот что, — подумав, сказал Герман, — съездим сейчас на переговорный пункт. Надо выяснить, выписали ли их из больницы. Тогда и думать дальше будем.

Герман быстро оделся, и мы поехали звонить в больницу.

— А номер телефона вы знаете? — спросил я его.

— На переговорном пункте скажем, куда надо позвонить, у них справочник есть, — ответил мне Герман.

На переговорный пункт приехали быстро. Он находился сразу за вокзалом. В тесном помещении вдоль двух стен были расположены небольшие кабинки, похожие на телефонные будки. В каждой на стене висел телефонный аппарат и стояло пару стульев. Кабинки закрывались, но слышимость все равно была отличная. Опустившись на один из стульев для посетителей, предался ностальгии. Сколько раз в детстве мы в таких кабинках с мамой сидели!

Из десяти кабинок занято было две. В одной какая-то старушка громко выясняла то ли у дочери, то ли у внучки, дошла ли посылка. Во второй мужик спрашивал у кого-то дату командировки.

— Повезло. Очереди нет, — довольно сказал Герман.

Мы подошли к стойке в конце зала.

— Пожалуйста, звонок в Брянск, — сказал Герман оператору, кладя на тарелочку на прилавке 45 копеек, — детская больница, 3 минуты.

Оператор тут же деловито начала искать номер.

— Какое отделение? — уточнила она через минуту.

— Инфекционное, — ответил Герман.

Оператор еще что-то поискала, пробила чек и сказала:

— Ожидайте.

Мы с Германом сели на откидные стулья возле стены. Ждать пришлось минут пять. Наконец, оператор объявила:

— Брянск, вторая кабина.

Герман пошел в указанную кабинку. А я остался ждать его на стуле. Кабинка тесная, вдвоем в ней сидеть неудобно. Да и зачем. Герман поговорит, все расскажет.

Разговор продлился буквально пару минут. Я не прислушивался, думал о своем. Выйдя из кабинки, Герман направился ко мне.

— Не выписали их, — сообщил он, — малой инфекцию какую-то прямо в больнице подхватил. Они пробудут там еще минимум неделю. Сказали на следующей неделе в четверг после обеда позвонить снова, будет известно, когда их выпишут.

— Ничего себе, — ответил я, — хорошо, что выяснили, а то ходили бы на вокзал каждый вечер встречать их без толку.

— Это точно, — кивнул в ответ Герман, — но решать все равно что-то надо. Эмма с малышом у вас уже очень долго живут, неудобно это. Да и дом их стоит нетопленый, а сейчас зима. Сначала промерзнет. Потом отсыреет там все, плесень появится.

Герман посидел рядом со мной и подумал пару минут.

— Матери Ленкиной буду звонить, — сказал он, вставая, — надо, чтобы она приехала, помогла.

Герман снова подошел к оператору и заказал еще один звонок в Брянск, на этот раз на пять минут. Снова получив указание ждать, подсел ко мне.

— А мать дома будет? — спросил я его.

— Да. Она на пенсии уже, должна быть дома.

— А какие у нее отношения с Еленой? — поинтересовался я.