Ревизор: возвращение в СССР 2

— А дядю не боишься? — спросила Света, но получила в ответ от мелкой полный игнор.

Мы ещё немного постояли и пошли по своим делам. Я понёс Аришку домой.

Обуреваемый противоречивыми чувствами, я пришёл домой и, раздевшись, вошёл в хату. За столом сидела Эмма и мама с бабушкой, пили чай. Эммин брат копошился в кроватке рядом. Выгулянная Аришка снова скандал устраивать не спешила, и я побыстрее уселся за учёбу. Недолгий, но насыщенный опыт проживания свидетельствовал, что она может скоро передумать. И ведь ничего существенно не изменится, если комнату наверху сооружу — детские вопли там разве что чуть тише будут звучать. Проблемка!

Встал вспоминать, что в эти времена использовали для звукоизоляции. Как-то сразу вспомнился рассказ знакомого, про то, как в детстве потолок оббивали использованными картонными контейнерами от яиц, чтобы сложная конфигурация звук рассеивала. Правда, побочный эффект — часть из них впитали запах разбитых яиц, и запашок был еще тот. Нет, не подходит. Встряхнув головой, вернулся к учебе. Про стройку успею еще подумать, у меня еще и денег на нее не собрано — смысл сейчас голову по этому поводу ломать?

Через десять минут ко мне подошла бабушка. Я как раз начал потихоньку клевать носом — на базе устал, да еще и эта прогулка с ребенком добавила. Я было улыбнулся ей, как вдруг понял, что происходит — в руках у бабушки был учебник французского за четвертый класс. Блин, сегодня же по графику изучение языка — а я как раз в максимально плохой для этого форме. Но что делать — это в моих же интересах. Бабушка носитель языка, да и акцент у нее явно близок к натуральному. Слабо представляю себе, как мне в ближайшие годы пригодится французский, но вот к концу восьмидесятых этому языку можно будет найти применение. Кто его знает, чем я тогда буду заниматься, почему бы и не замутить какие-нибудь дела с французами. Они же языковые шовинисты — с ними на английском общаться одна морока. А вот если французский знаешь — совсем другое дело. Тогда ты в их глазах сразу человеком становишься.

Только через изнурительные полтора часа, когда у меня голова почти распухла от французских глаголов, я вспомнил про переданный Никифоровной сверток. Тяжела судьба этих свертков — я про них напрочь забываю. Но этот хоть с первого раза домой добрался, в снегу валяться не пришлось, как первому.

Достав его, я молча положил сверток на стол.

— Анютка, как всегда, в своём репертуаре, — без слов всё поняла бабушка.

Она развернула свёрток на глазах у всех. Там оказалось две маленьких бумажных пачки цейлонского чая, коробка зефира в шоколаде, и отдельный свёрток с конфетами «Ведмедик клишоногий». Шишкин на обёртке подсказал, что это «Мишка косолапый».

Ведмедик клишоногий. Мы все смеялись до слёз.

Глава 21

Утром еле встал. Вчерашнее перетаскивание поддонов и ящиков на базе дало о себе знать болью во всех мышцах. Все же ходить за комиссией и время от времени снимать и ставить на полки ящики не то же самое, что несколько часов подряд таскать тяжести почти без перерывов.

О существовании некоторых болевших мышц я давно уже и позабыл. Их напрячь так как в молодости в пятьдесят восемь не удастся под угрозой немедленно схлопотать инфаркт. Я и не напрягал, хотя эта напасть все равно меня догнала. Зато вот сейчас отрываться можно на полную катушку, и это даже доставляет мне удовольствие.

Вышел на пробежку со Славкой, Славка выглядел тоже не лучшим образом. Я удивился, думал друг более тренированный, но, видимо, целый день непривычной работы по тасканию тяжестей сказался и на нем тоже.

— Ты как? — спросил я Славку.

— Да еле двигаюсь, сам же видишь, — весело ответил он. Забавно, что Славка, говоря это, лучился оптимизмом. Видимо, предвкушение еще одного дня заработка искупало с лихвой любую боль в мышцах.

Пробежка помогла немного разогреть тело, мышцы болеть не перестали, но скованность движений прошла, что уже было хорошо. После пробежки быстренько облился водой и позавтракал, нужно было уже выходить на работу. Когда вышел из дома, Славка с Мишкой как раз подходили к калитке.

Поздоровавшись, мы направились в сторону базы. Отметил, что Мишка тоже выглядит уставшим, как и мы со Славкой. Меня картина уставших друзей немного даже порадовала. Получается, не так уж сильно я отличаюсь по физическому здоровью от других подростков. Они привыкли считать меня хлюпиком, а сами выглядят не лучше. Подумав об этом, я выпрямил спину и стал стараться идти более активным и пружинистым шагом. Мол, знай наших.

Но тренироваться, конечно, все равно нужно. Такая боль в мышцах после дня физической работы — это сигнал о том, что тело не привыкло к длительным нагрузкам и выносливость ещё очень низкая.

На базу поначалу мы шли в основном молча. Разговаривать особо не хотелось. Но потом мы со Славкой почти одновременно увидели Юльку, которая шла в школу. Мишка в этот момент пялился в другую сторону, но тоже обрадовался, когда я ткнул его локтем в бок, и он, повернув голову, увидел одноклассницу.

— Юлька, — позвали мы её, — привет.

— Привет, — обрадовалась она. — Как ваша работа?