Читаем Ревизор полностью

He speaks and acts without stopping to think and utterly lacks the power of concentration.Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли.
The words burst from his mouth unexpectedly.Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно.
The more naivet? and ingenousness the actor puts into the character the better will he sustain the role.Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет.
Khlestakov is dressed in the latest fashion.Одет по моде.
OSIP.-A typical middle-aged servant, grave in his address, with eyes always a bit lowered.Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет.
He is argumentative and loves to read sermons directed at his master.Г оворит сурьезно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина.
His voice is usually monotonous. To his master his tone is blunt and sharp, with even a touch of rudeness.Голос его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение.
He is the cleverer of the two and grasps a situation more quickly. But he does not like to talk. He is a silent, uncommunicative rascal.Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут.
He wears a shabby gray or blue coat.Костюм его - серый или синий поношенный сюртук.
BOBCHINSKY AND DOBCHINSKY.-Short little fellows, strikingly like each other. Both have small paunches, and talk rapidly, with emphatic gestures of their hands, features and bodies.Бобчинский и Добчинский, оба низенькие, коротенькие, очень любопытные; чрезвычайно похожи друг на друга; оба с небольшими брюшками; оба говорят скороговоркою и чрезвычайно много помогают жестами и руками.
Dobchinsky is slightly the taller and more subdued in manner. Bobchinsky is freer, easier and livelier. They are both exceedingly inquisitive.Добчинский немножко выше и сурьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Добчинского.
LIAPKIN-TIAPKIN.-He has read four or five books and so is a bit of a freethinker.Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен.
He is always seeing a hidden meaning in things and therefore puts weight into every word he utters.Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес.
The actor should preserve an expression of importance throughout.Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину.
He speaks in a bass voice, with a prolonged rattle and wheeze in his throat, like an old-fashioned clock, which buzzes before it strikes.Г оворит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом - как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
ZEMLIANIKA.-Very fat, slow and awkward; but for all that a sly, cunning scoundrel.Земляника, попечитель богоугодных заведений, очень толстый, неповоротливый и неуклюжий человек, но при всем том проныра и плут.
He is very obliging and officious.Очень услужлив и суетлив.
SHPEKIN.-Guileless to the point of simplemindedness.Почтмейстер, простодушный до наивности человек.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки