Реверс

Трагическим взором Андрей обвёл присутствующих. На секунду пересекаясь взглядами, успевал разгадать настроение каждого.

Сердюк пялился с жадным пацанским любопытством. Настежь распахнул щербатый рот Малов, радуясь дармовой забаве. Ехидство читалось в сощуренных глазах Феликса Кобылянского. Ломидзе, не понимающий, почему русские предпочитают вкусному виноградному вину горькую водку, сочувственно морщился. Поощряюще подмигнул Лёва Муратов. Калёнов взирал снисходительно. Он вживался в образ большого начальника, много повидавшего на своём веку. Сырова боязливо загородилась ладошкой, подглядывая сквозь неплотно сжатые пальцы. Притулившийся на дальнем конце стола Савченко безучастно отвернулся.

«Наверное, думает — ему бы такие проблемы», — вихрем пронеслось в голове Рязанцева.

Решительно вскинув стакан ко рту, он запрокинул голову и сделал крупный глоток. В первое мгновение жидкость показалась безвкусной. Андрейка даже успел удивиться: «Чего я боялся?» Но в следующий миг острый запах С2Н5ОН[370] шибанул в ноздри. Какой чистой водяра ни будь, спиртяги в ней по закону Менделеева ровно сорок градусов.

Глотательные движения замедлились, кадык — поршень верхнего отдела пищеварительного тракта — замер. Водка обожгла слизистую желудка, и он рефлекторно содрогнулся, выталкивая негодный продукт обратно в пищевод.

Рязанцев с трудом погасил рвотный позыв, который свёл бы к нулю все предыдущие старания. Осторожно потянул в себя носом воздух. Почувствовав некоторое облегчение, продолжил цедить пойло мелкими глоточками. Попугай так пьёт — прищёлкивает, старается, а в блюдце не убывает.

Химическая реакция уже пошла. Огненно запекло в груди, в висках застучали пронзительные молоточки кровяного давления. Мозг начал затуманиваться.

Внезапную лёгкость Андрейка объяснил открывшимся вторым дыханием. Как спортсмен, он понимал в нём толк. Коротким движением вылил опер остатки «Абсолюта» в глотку, принявшую форму разверстой воронки.

К нему вернулся самоконтроль. В нужный момент он встряхнул опустевший стакан, понуждая звёздочки скатиться по мокрому стеклу точно в подставленные губы. Сплюнув их на ладонь, убойщик продемонстрировал публике полный комплект фурнитуры.

— Капитан милиции Рязанцев. Честь имею! — язык повиновался не вполне, но Андрейка старался, и вышло членораздельно.

— О-о-о! Молодчик! Красава! — по обе стороны стола одобрительно загудели, захлопали наперебой, кто-то даже свистнул в два пальца.

— Жуй, — Петрушин сунул вилку с наколотым солёным груздем.

Рязанцев отправил осклизлый упругий ломтик в рот, хрустнул им, не понимая, какая надобность в закуске, когда и так всё великолепно. Улыбка, растянувшая губы от уха до уха, придала Андрейке вид глуповатый и абсолютно счастливый.

Тренер потянул его за руку:

— Садись уже. Закусывай плотнее. Мяса вот поешь.

Гости дружно махнули и налегли на разносолы. Аппетиту всех был волчий.

Скинув в тарелку до блеска отполированное ребрышко, Капустин вытер лоснившиеся от жира усы и поведал историю из цикла «предания старины глубокой».

— В девяносто первом году Роберт Червяков с ОВО обмывал майора и подавился звездой. Хорошо ещё, пацаны в кабинете бухали. Сразу на «уазике» группы задержания погнали на комплекс. «Мигалку» врубили! Еле-еле успели, он уж посинел, бедолага. Сразу его в операционную — резать без наркоза… А если б гуляли на природе, как мы, Червяк бы точно кони двинул…

По мере развития сюжета Рязанцев жевал всё медленнее. Воображение рисовало жуткую картину, как он проглатывает острые звёздочки с растопыренными металлическими усиками…

Заметив его реакцию, Петрушин одёрнул сказителя:

— Добрый ты человек, Евгеньич! Всегда готов поддержать товарища. Капустин, воспринявший слова Валеры как комплимент, зареготал:

— Гы-гы-гы! А я чего?! Я говорю, как было!

Ветеран подлил себе томатного сока. Третий год он по идейным соображениям находился в завязке.

— Не слушай старого, Андрюха, — негромко сказал Петрушин. — К гадалке не ходи, этот Червяков перед тем, как стакан со звездой тянуть, ноль-семь водовки в одно рыло убрал. Вот он краёв и не увидел.

Три бутылки «Беленькой» разошлись на ура. Ещё быстрее опустела кастрюлька с шашлыком. В связи с этим был объявлен получасовой технический перерыв. Все, кроме горемыки Савченко, покинули беседку.

Петрушин с Капустиным двинули к мангалу. Валера принялся нанизывать мясо на шампуры, а его добровольный помощник с помощью фанерки стал раздувать угли, успевшие подёрнуться серым пеплом.

К этому времени Рязанцев утратил способность совершать осмысленные действия. Кураторы приставили его к беседке. Упершись лопатками в перила, Андрейка сохранял вертикальное положение. Фыркая и ухмыляясь, он снисходительно делился с шашлычниками секретами кавказской кухни.

Сердюк врубил бумбокс. Из колонок разухабисто заголосил мэтр отечественного шансона Шуфутинекий.

Зачем, кассир, нажал ты кнопку?!

Сигнал дал на Петровку?!

Наряд патрульный вызвал ты зачем?!

Музыкальные вкусы диджея не потрафили Сане Малову.

— Чё за отстой, Серый?! Ты не в кельдыме! Здесь приличные люди гуляют!