Реверс

— Один из следов рук, обнаруженных в машине Жидких, принадлежит Константину Молоткову. А биология показала, что кровь на чехле с заднего сиденья той же машины одной группы с кровью убитой Грязновой. Завтра мне надо отвезти в Иваново генетику. Александр Михайлович договорился со своим однокурсником… Он в прокуратуре Ивановской области работает… Обещал содействие, чтоб нашу экспертизу как можно быстрее провели.

— Генетика — это круто! — одобрил Фомин. — Скорей бы у нас в области её начали делать.

— Оборудование очень дорогое и реактивы, — Февралёв обнаружил на брючине присохшее пятнышко грязи, стал осторожно счищать его ногтем.

— В Ивановской области власти нашли, значит, деньги, в Рязани нашли, не говоря про Нижний. Чего мы — самые нищие, что ли?! — возмущался Фома, — Вечно побираемся по соседям!

— У них в-воруют м-м…меньше, — авторитетно пояснил Сутулов.

Возражений против данного утверждения не поступило. Троим из экипажа «нивы», пробиравшейся по забитым транспортом улицам Иваново, казалось, что автомобиль еле тащится, а четвёртый злился на водителя, летящего, как на пожар.

31

25 июня 2004. Пятница.

13.00–18.00

Необмытый капитан — это не капитан. Оспаривать данный постулат, работая в органах МВД, занятие бесполезное. Поэтому Рязанцев решил не тянуть с обмыванием очередного звания. Лучше сразу «отстреляться», чтобы потом не тянуло за душу.

Последний экзамен Андрей сдал досрочно, и пятница у него вышла целиком свободная. Можно было готовиться к празднику без обычного ажиотажа.

Также на руку играло расписание крайнего рабочего дня. После обеда в милиции — учёба, воспринимавшаяся личным составом, как бесполезное протирание штанов в актовом зале. По её окончании у отдела уголовного розыска — физподготовка. Чаще она рассматривалась как возможность пораньше свалить со службы. Летом сыщики старались вырваться на «зелёную». Сначала мячик попинать, потом ударить по пиву, ну, а дальше — по интересам и финансовым возможностям.

Выбранное Рязанцевым место идеально подходило для мероприятия. Километрах в пяти от города на берегу Клязьмы стояла просторная беседка. Крыша над головой страховала от капризов погоды. Опять же съезд с шоссе был удобным.

Для того чтобы гарантированно занять бивуак, заготовщики выехали с запасом времени. В помощь к Рязанцеву был придан Валера Петрушин.

Убойщики подкатили на своей «шестёрке» цвета беж. Пейзаж был столь живописен, что даже нытик Серёжа, прикреплённый к ОРЧ водителем, расплылся в мечтательной улыбке.

Река делала здесь своенравный изгиб. Противоположный берег высился отвесной глинистой стеной, испещрённой отверстиями ласточкиных гнёзд. Чёрные изящные птахи умудрялись залетать в них, не сбавляя скорости, в последний миг прижимая к телу узкие серповидные крылья.

По-над кручей красовалась корабельная роща. Сосны стояли, как лейб-гвардейцы на императорском смотру. Могучие ровные стволы, густо-коричневые у комелей, шершаво рыжели к вершинам. Чёрнозелёные папахи крон, вознёсшиеся ввысь метров на двадцать, степенно колыхались под ветром, к слову, довольно чувствительным. От его порывов растительность пониже рангом волновалась с беспрерывным тревожным шелестом.

Берег, на котором неизвестный альтруист воздвиг беседку, был пологим. Весной он заливался пойменными водами. Оттого луговина могла похвастаться богатством трав. В ярком цветочном попурри жёлтая мелюзга чистотела мешалась с белыми пятнами ромашек и сиреневыми полосами клевера. Травища, к концу июня вымахавшая по пояс, стелилась. Желающих скосить её почему-то не нашлось. Возле схода к воде, трепеща продолговатыми серебристыми листочками, кручинилась ива. От реки остренько потягивало илом.

Вокруг свистали, щебетали и чирикали птицы, большей частью невидимки. Легкомысленный птичий мир был охвачен летним возбуждением. Из травы ему аккомпанировала бесчисленная насекомая рать — стрекочущая и жужжащая.

В бирюзе небесной акватории эскадра кучевых облаков держала курс на восток. Не все кудрявые суда были белы, как сахарная вата. Хватало и серых, тех, что не прочь побрызгать слепым дождичком.

Улыбка недолго гостила на плоском лице водителя Серёжи. Он вспомнил, что вечером ему развозить по домам пьяных оперов. Приглашения к столу Серёжа не удостоился. В подразделении он имел статус случайного попутчика. Сутулов приказал ему оставаться на связи, чтобы подъехать к концу сабантуя.

— Чего ворон ловишь? — упрекнул водителя Петрушин. — Достань мангал из багажника.

Реакция на слова майора последовала нулевая. Прапорщик Серёжа не праздновал дембеля, одной ногой стоявшего на гражданке. Велик был шанс, что, вернувшись в ППС, Серёжа повстречает пьяницу-усача на скудно освещённых улицах родного города. И тогда он научит его правилам поведения в общественных местах.

Имитируя тугоухость, водитель с преувеличенным вниманием разглядывал перистый конденсационный след, рождаемый набиравшим высоту самолётом.