Реверс

— Фирма веников не вяжет!

Пока ярославец бегал за доставленным, майор подошёл к висевшему на стене зеркалу, отогнул ворот рубашки. След от укуса над левой ключицей никуда не делся. Побледнел за ночь, но в глаза бросался издалека. Как тут в сердцах не выругаться?

— Вот коза драная!

Любка поставила ему засос, когда он приближался к финишу и на посторонние раздражители не реагировал. Изголодавшаяся баба, дорвавшись до жёсткого порева, себя не контролировала. От Жидких в течение целого года она получала суррогат секса.

«Лето, под горло ничего не наденешь. До вечера точно не пройдёт. Значит, с возвращением не торопимся, пускай Ксюха спать ляжет. Где она обычно косметичку бросает? Там крем должен быть тональный. Как бы его выцепить незаметно? А с утра подмазать…»

Зубов оказался толстым сорокалетним мужиком с угрюмой мордой. На лбу его и висках краснела чешуйчатая кайма псориаза. Помня за собой косяк, он с порога попытался завладеть инициативой.

— Чё за дела?! Чё я так-то нарушил?! Я жаловаться буду! Дайте позвонить адвокату. У меня есть право на звонок!

— Боевиков американских насмотрелся, умник?! Ха-ха! — заржал Фома. — Да если б мы в Штатах были, и ты на офицера полиции попёр, как вчера в гаражах, ты б теперь в морге лежал. Холодный, с дыркой в лобешнике!

Выступай Фома дома, а не на выезде, он бы уже провёл жиртресту свой фирменный «сита цуки» — крюком снизу по корпусу. А тут оставалось только на бас брать, благо двери толстущие. Глеб прикрыл их плотно, но на ключ не запер.

Зубов, видя, что опера попались тёртые, сбавил обороты. Особенно его впечатлил козырный мент с золотой цепью на накачанной шее.

— Я, это самое, парни, тороплюсь. У меня, это самое, заказ срочный, — перевозчик попробовал соскочить под дурачка.

— Ты не угадал, Зубов. Времени у нас с тобой вагон, — Глеб обналичил отпечатанную на принтере справку АБД[368]. — За тобой три неоплаченных штрафа. Знаешь, что теперь за такие художества административный арест полагается? До пятнадцати суток!

— Вот напридумывали антинародных законов! — пафосно возмутился Зубов. — И как в таких условиях развиваться маленькому бизнесу?

Убойщики от души посмеялись.

— Петросян отдыхает, — сказал Фомин, стирая выбившуюся слезу. — Давай к делу, «Маленький бизнес». Жидких Валерия Анатольевича знаешь?

Чтобы не тянуть кота за хвост, майор изложил Зубову проблему, назвал дату, события которой предложил восстановить применительно к Жидких.

— Вздумаешь лепить горбатого, административкой не отделаешься. Пойдёшь соучастником в мокрухе. Тут, если ты не догнал еще, убойный отдел областного уголовного розыска.

Зубов закручинился. Видя, что клиент не тупит, а прилежно кубатурит, сыщики не мешали умственному процессу. Мужчина вдруг сморщился, словно у него живот скрутило, и яростно потёр ладонью шелудивый лоб.

— Можно закурить? — хлопнул себя по нагрудному карману.

— Кури, — Глеб поставил перед ним пепельницу.

Зубов со всхлипом затянулся «кентом-восьмёркой».

— Говорю, как батюшке на исповеди. Валерку Жидких знаю, ясный путь. Личность на «Пятёрке» известная… Бывает, он нанимает меня с «газелькой» для перевозок. Двадцать пятого мая, — сделав паузу, толстяк обвёл милиционеров преданным взглядом, — я с ним не работал, стопудово. Во-от…

Фома кивнул, поощряя к продолжению рассказа.

— Почему я за двадцать пятое число хорошо помню? Я в тот день работал на Окружной с одним коммерсом. Он тоже по рекламе спец. Мы с его бригадой ставили два билборда… Ну, это рекламные щиты такие здоровые, с блочным фундаментом. Целый день провозились. Коммерс этот вам может подтвердить. Ну, и работяги евонные, само собой. Фамилия ему Коровин, звать Василий Петрович. Документация? Документы в наличии. Оформлено всё чин по чину, официально. Почему Жидких говорит, будто в этот день с ним я работал, не знаю. Может, он дни попутал. Чего ещё? По вашей бумажке выходит, будто я ему звонил двадцать пятого. Что ж, бумагу компьютер выдал, он не соврёт. Значить, звонил. И чего тут криминального? Вот и то-то… О чём разговор был, убей, не помню. Так-то, у нас с ним одна тема общая — грузоперевозки. Наверное, я спросил, чё он планирует в июне месяце возить. С заказами напряжёнка была, ну, я обзванивал всех, кого знал…

Убойщиков такой расклад вполне устраивал. Глеб позвал Февралёва, коротавшего время в соседнем кабинете. Присутствие процессуального лица на первичной фазе общения было излишним.

Командировка никак не отразилась на внешнем облике важняка. Он был чистенько выбрит, благоухал цитрусом, держался бодрячком. Воротник и манжеты белоснежной сорочки — в идеальном состоянии. Каждое утро следователь надевал свежую рубашку и гладил брюки утюгом, взятым у коридорной.

Устроившись за компьютером, он приступил к допросу. Рассказ свидетеля обрастал подробностями, которые не придумать несведущему человеку. С учётом показаний Каменщиковой напрашивался вопрос о том, не просил ли Жидких обеспечить ему ложное алиби.

— Что я, дебил, в такой блудняк вписываться?! — Зубов воскликнул с чрезмерным негодованием, фальшь резанула ухо.