Реверс

«Когда Жидких разбойничал в Остроге, его мобильник оставался в Ярославле. У сообщника, координатора алиби. Звонки привязались к здешним вышкам. Действительно, круто. Прошаренный, чертила! Значит, покупка эмтээсовской симки — тоже постанова. Ничего, и её размотаем! На то мы и опера!»

Напрашивался вопрос про координатора. Фома его озвучил. Любка отрицательно качнула головой.

— Без понятия.

Звучало правдоподобно. В то же время одна из сыскных аксиом гласила, что человек всю правду с первого раза не говорит, для верности его нужно потрясти. Но трясти Каменщикову, не закрепившись, было чревато. Она могла закупориться в своей раковине.

Майор набрал следователя. Тот ещё возился с завотделом администрации Фрунзенского района.

— Давай в темпе вальса, Кирилл. Горит под ногами донская земля![365]

— поторопил Фомин.

Нажал клавишу отбоя и позвонил водителю.

— Ты где?! За Борисычем поехал? Потом его заберёшь. Потом, говорю! Вертайся в мэрию, вези следака ко мне. В Красноперекопский ОВД, балда! Повтори, как понял. Жду!

Каменщикова выразительно поглядывала на наручные часики.

— Уволят меня с работы.

— Пусть только попробуют, падлы! — хищно прищурился Фома. — Давай время терять не будем. Напишешь заявленьице на имя прокурора.

— Какое? — женщина округлила глаза.

— Короткое. Я продиктую. Надо ж тебя, малахольную, из-под триста шестнадцатой статьи[366] вывести.

Любка пока не совершила ни одного действия, образующего объективную сторону укрывательства особо тяжких преступлений. По разумению убойщика, знать ей об этом было необязательно.

Наконец, подтянулся прокурорский важняк. Майор обрисовал ему ситуацию, предупредив, что свидетельница торопится.

— Запиши, Кирилл, основное. Потом, чуть чего, дополнительно допросишь. Стул я тебе сейчас найду.

— Вы садитесь на мой, товарищ следователь. У меня уж вся задница квадратная от сидячки, — Любка услужливо освободила место за столом.

Февралёв приступил к допросу, ориентируясь на собственноручное заявление Каменщиковой, пояснения убойщика и протокол допроса подозреваемого Жидких. В нём обнаружился момент, пропущенный женщиной.

— Любовь Ивановна, двадцать пятого мая вы звонили на номер Жидких. В тринадцать часов ноль две минуты. Продолжительность разговора составила пятьдесят шесть секунд.

— Да?

— Вот, смотрите, — следователь перевернул распечатку телефонных соединений, жалом гелевой ручки упёрся в одну из строк.

— Не крути, подруга, а то все наши с тобой договоры превратятся в тыкву! — Фома мгновенно подыграл прокурорскому.

— Я не кручу. Больно надо! Я просто думала, что один звонок, что два — без разницы. Ну да, звонила я в тот день на Валеркин номер. Он мне так велел. Вызов приняли, но молчали. Я подождала-подождала и отключилась. У меня ж тариф «Всё включено», разговор меньше минуты — халявный. Про этот звонок я должна была, если чё, сказать так. Будто Валера уехал с обеда, а я его очки тёмные на холодильнике нашла. Вот и позвонила. А он, как будто сказал, что вертаться не будет, вечером заберёт. Это тоже, что ли, важно? Го-осподи, как всё запущено!

Уложились в сорок минут. Для столь значимого допроса — рекордное время.

— Обратно-то меня закинете? — Любка на джентльменское отношение к себе не рассчитывала, спросила наудачу.

— Машина в разгоне, — развёл руками майор.

— Тогда я на такси, — женщина быстро нашла в своём сотовом нужный номер, сделала вызов.

Попрощавшись со следователем, в дверном проёме обернулась к Фомину.

— Юра, будь добреньким, проводи девушку на улицу. А то я заблужуся.

— Не вопрос, — майор шагнул к выходу.

Подтвердить договоренность о встрече вечером было нелишним. Телефонами они обменялись заранее.

В первом часу приехал Сутулов с кислой физиономией. С порога начал жаловаться, что его бросили одного хрен знает где…

— Завязывай нудеть, Борисыч! Сам знаешь, чего на обиженных кладут, — Фома сиял, как лампочка в сто ватт. — Слушай лучше, чего дядя Юра наработал.

— К-класс! Спа…спасибо! — такую реакцию выдал подполковник на услышанное.

Ситуация, когда начальство оказывает практическую помощь, сама по себе уникальна. Обычно милицейские боссы видят свою миссию в том, чтобы ставить нереальные задачи, а потом трахать мозг за их невыполнение.

Теоретически они работали на общий результат, но старший опер с «земли» находился куда ближе к «глухарю», чем замнач областного ОРЧ. Поэтому и спрос с территориала был строже.

— Не булькает! — Фомин ответил на благодарность избитой хохмой.

В свете его достижений утренние наработки Сутулова смотрелись не так провально. Убойщик нашёл перевозчика Зубова. Разговор вышел скомканный, допросить свидетеля не удалось вовсе.

— Т-там в г-га…га-араже ещё д-два м-мо…мо-ордоворота, во…водилы. На-аглецы! Один су-удимый. Начали па…пальцы г-гнуть: «Кто ты та-акой?!» Зубов ска…сказал, ч-что Жидких зна-ает п-по би-изнесу. Если Жи…Жидких н-нам ска-азал, что в-в…в-встречался с-с ним в к-конкрет-ный день, з-значит так и было…

Зубов со товарищи торопились на объект. Загрузили в кузов «газели» конструкции рекламного щита и укатили.