Реверс

— Сегодня. Я ему подписку о невыезде избрал. В чём Ростик прав — допрашивать жуликов свидетелями — мартышкин труд. Работа на мусорку! Вот у меня где эта перестраховка! — следователь черкнул ладонью поперёк короткой шеи. — В РУБОПе мы такой ерундой не занимались!

Заместитель прокурора проигнорировал эмоциональный выпад подчинённого.

— Не забудьте в течение десяти суток предъявить Темляку обвинение, — напомнил.

— Не забуду, — Рафа отозвался ворчливо, уровень адресуемых ему прописных истин близился к критической отметке.

— И что говорит Темляк в свете последних показаний Рожнова?

— Сначала всё тупорыло отрицал. Потом, когда я ему запись прокрутил, задёргался. Попросил сделать перерыв и убежал с адвокатом в коридор консультироваться. Вот ведь напридумывали законов! Какой тут на хрен фактор неожиданности?! Пятнадцать минут их не было. Когда вернулись, признали, что один из голосов на плёнке — Темляка, а второй, басистый, похож на голос Рога. Но остались на посредничестве. Дескать, ничего к потным ручонкам господина Темляка не прилипло, а его рассуждения про смазку — шутка юмора. И, вообще, он этого разговора не помнит!

— Очная ставка чего дала?

— Каждый при своём остался. Но Рогу можно смело победу по очкам присуждать. Гонял он Темляка, как шпрота! Тот готов был сквозь линолеум провалиться.

— Борис Дмитриевич мудрёный персонаж, — Кораблёв, поморщившись, затянулся сигаретой. — Сперва за пятьдесят первую прятался, потом вдруг в признанку пошёл. Сейчас откровенно врёт. Рафаил Ильич, нам коллеги записи его телефонных разговоров грозились передать. Он там, помнится, про гостей каких-то плёл, которые к нему в закрома залезли. Про московскую родню… Как он тот разговор объясняет?

— Так, фээсбэшники пока ничего не передали! Мы ж ещё не определились, стоит ли этот базар легализовывать. Он кучу новых вопросов вызовет. Мы ж с вами, Александр Михайлович, хотели Темляка свидетелем пустить.

— Теперь не получится.

— Согласен. И как это кубло распутывать? Чем глубже вникаю, тем туже узел затягивается. Сплошные противоречия! Размер взяток, и то не бьёт, — следователь удручённо вздохнул.

— Сизов не случайно Рожнова на семь тысяч сориентировал. Семь по три, как нам Шаталова говорит, получается двадцать одна тысяча долларов. Для Рожнова это сумма неподъёмная. Такие накопления он не объяснит. А семь штук обоснует. Ох, хитёр Ростислав Андреевич…

Самандаров обнаружил параллель в показаниях фигурантов:

— Темляк тоже цифру «семь» называл, но за один раз, а не частями. Утром Ростик мне на голубом глазу прогнал, что якобы они не знают показания Темляка. Откуда совпадение, спрашивается?!

— Что не знают, это ерунда. Их переговоры после ареста Левандовского под технику попали. Показывал вам Яковлев сводку? Чего тогда удивляетесь? Жаль, не можем мы Сизова по делу допросить, он защитником допущен.

— Кто ж знал про их макли, Александр Михайлович?! Если бы фээсбэшники пораньше секретами поделились…

— Не оправдывайтесь, Рафаил Ильич. Ваша недоработка. Я вам ещё когда ставил задачу найти противоречия в показаниях Левандовского и Рожнова и отвести Сизова от одного из них? Теперь он, как ферзь, по всей доске летает. Ну ладно. Поезд ушёл. Что же из этой мозаики нам взять за основу?

— Может, показания Шаталовой? Она хорошо освещает всю цепочку. Я с ней закрепился под видео, две очные ставки провёл.

— Шаталова — свидетель косвенный. Через неё деньги не передавались. Как ещё она себя в дальнейшем поведёт?

— Думаете, переобуется с подачи Ростика? — следователь насторожился.

— Необязательно так топорно. У Сизова хватит ума откорректировать позицию Шаталовой, не меняя её показаний.

— Это как?

— Например, она заявит, что взвесила факты и поняла — слова любовника про большие деньги были пьяной похвальбой. Насколько я помню, она вам показала, что Левандовский хвалился про взятки именно по пьянке.

— И детали он тоже бухой придумал?

— Пф-ф, а какие неизвестные другим детали сообщила Шаталова? Она достаточно общую схему обрисовала. Мы её, в принципе, так и представляли, только доказать не могли.

— Полиграф дал, что Шаталова говорит правду, — Самандаров не сдавался.

Его довод повис в воздухе, потому что Кораблёв отвлёкся на активное действие. Из нижнего отделения сейфа он вынул початую бутылку коньяку и рюмки, а в тумбочке нашарил две карамельки.

— По рюмахе, Рафаил Ильич? Для расширения сосудов?

Самандаров помялся, но компанию составил. Мужчины чокнулись, выпили. У Рафы ярким багрянцем вспыхнули щёки, а зампрокурора блаженно смежил набрякшие веки.

— Ка-айф! Целый день ждал этого момента.

Он со смаком закурил, усиливая седативный эффект пятизвёздочного «Дербента».