Реверс

Казалось бы, живи да радуйся, но и.о. прокурора ёрзал в кресле от недостатка драйва. Он расписал почту и график поддержания обвинения на следующую неделю, навёл идеальный порядок на столе, а стрелки на часах только к полудню подбирались.

В бесчисленный раз Кораблёв справился у важняка Февралёва, не вернулись ли из Ярославля оперативники.

Терпению следователя мог позавидовать учитель начальных классов, а бархатному баритону — профессиональный конферансье:

— Александр Михайлович, новой информации пока нет. Я говорил вам — утром Сутулов звонил, сказал, что они выезжают. Я им с Валерой периодически перезваниваю, но у обоих мобильники вне зоны. Я уж думаю — не случилось ли чего в дороге?

— Сплюнь три раза через левое плечо и заходи ко мне с делом.

Важняк явился с толстой папкой в руках. Выученик кораблёвской школы, он аккумулировал документы в старых «корках». Когда уголовное дело пойдёт в суд, сброшюрованные в станке материалы подошьются в парадную обложку. Февралёв не педант, но аккуратен, и в бумагах у него всегда порядок.

Исполняющему обязанности прокурора такой подход — бальзам на душу. Он убеждён, что неряха не может быть хорошим следователем. Данный тезис доказан практикой.

— Присаживайся, Кирилл Сергеич. Редкий случай, когда мы с тобой можем спокойно помозговать. Поведай, что мы будем делать, когда привезут Жидких? На явку с повинной не рассчитывай, не тот случай.

— Допрошу его в качестве свидетеля, — Февралёв отчеканил с бойкостью первого ученика.

— Это понятно. Давай дальше. Учти — впереди два выходных. Человека привезли издалека.

— В зависимости от показаний Жидких, решу вопрос о задержании его в качестве подозреваемого.

— Исходи из того, что он, как Пандус, воспользуется «пятьдесят первой». Ни слова тебе не скажет.

Следователь крепко задумался. В институте на семинарах по уголовному процессу такие ситуации не препарировали.

— Отпускать нельзя, — он начал рассуждать от противного. — Значит, надо задерживать.

— Пра-авильно, отпускать нельзя, — щёлкнув зажигалкой, Кораблёв макнул сигарету в острый огонёк. — Коллеги справедливо возмутятся. Они притащили бандоса чёрт знает откуда, а прокуратура холостит. Жидких, не будь дурак, скроется. Мы его потом наищемся на просторах необъятной Родины. Нельзя-a отпускать… А на чём задерживать? Какие основания полагать, что он причастен к особо тяжкому преступлению? Оперативную информацию выноси, Кирилл, за скобки, её судье не предъявишь.

— По показаниям его любовницы Врублёвской, Жидких было известно, что в Фонде хранилась крупная сумма денег. Он приходил в Фонд вместе с Врублёвской, видел — охраны там нет. Учитывая личность подозреваемого, у него мог возникнуть умысел на завладение чужим имуществом.

— Ты прямо, как Шерлок Холмс, рассуждаешь. В качестве информации к размышлению показания любовницы принимаются, а как доказательство не катят… Сколько-сколько лет любовнице Жидких? — Кораблёв отчеркнул ногтем в протоколе год рождения Врублёвской. — Пятьдесят пя-ать?!

— Да, — подтвердил Февралёв, — Типичный мезальянс.

И.о. прокурора помассировал гладко выбритый подбородок. Слово, произнесённое заумным «Академиком», он слышал впервые. Дабы не ронять авторитет в глазах подчинённого, уточнять не стал, тем более, что значение понял.

Молодость важняка, отсутствие личного опыта в отношениях с женщинами (в свои двадцать пять лет он оставался девственником) не позволили ему вытянуть из Врублёвской всю информацию. За кадром, в частности, остался интерес, проявленный Жидких к режиму инкассации в Фонде. Будь на месте «Академика» напористый циник Самандаров или же сам Кораблёв, умеющий располагать к себе лиц противоположного пола, они бы выдоили мадам досуха.

— Хоть один завалящий козырь у тебя на руках имеется?

— Свидетель Маштаков… Вы, наверное, его знаете, Александр Михайлович… Бывший сотрудник милиции, хорошие показания даёт… Незадолго до преступления видел на «бугорках» Пандуса, Молоткова и ещё одного мужчину. Компания приехала на тёмно-зелёном «BMW». Третьим мужчиной предположительно был Жидких. У него как раз в собственности есть «BMW». Убойщики задержали Жидких вместе с машиной, перегоняют её в Острог. Слова Маштакова состыкуются с показаниями жителей, видевших аналогичную иномарку во время нападения у дома, в котором расположен Фонд строительства жилья.

— Фурманова, тридцать, — уточнил Кораблёв, пробегая глазами протокол допроса Маштакова. — А почему такой важный свидетель милицией допрошен? Почему ты лично не передопросил, Кирилл?

— Александр Михайлович, я его не могу найти. На работу к нему ездил, в магазин «Грошик» на проспекте. Заведующая сказала, что он уволился. Я по адресу пошёл, который он при допросе назвал. Он оттуда съехал в неизвестном направлении. Регистрации не имеет. Бомж, фактически. Сутулов говорит, он пьёт беспробудно. Мобильного телефона у него нет. Я дал письменное поручение службе участковых, выставил сторожевой листок в вытрезвителе и в дежурной части…