Реверс

Рома не зря носил прозвище «Мачо», через его руки прошло много девчонок. Свой сексуальный опыт он считал в порядке вещей, а Олеську после года брака начал изводить ревностью. Та сто раз пожалела, что призналась в связи с женатым. Лучше бы придумала романтическую первую любовь, одноклассника на выпускном вечере.

С появлением в городе Маштакова у Калёнова возник свежий объект для вымещения комплекса. К жене все возможные воспитательные методы он уже применил. Разводиться Рома не собирался. Вешать на себя хомут алиментов на ребёнка, который будет расти в чужой семье, его не прельщало. Однозначно Олеська в матерях-одиночках не засидится. Дивчина она видная, при должности, практически с образованием, к тому же с отдельной жилплощадью.

Талдычить одно и тоже Калёнову надоело:

— Чем тебя старик раскупоривал? Пальцем, что ли? У него от бухла баян не играет! Чего косоротишься? А ты думаешь, с какого рожна жена-то его бросила?

Поколачивать даже символически Олесю он опасался — слишком разные весовые категории. Девчонка в милиции служит, знает, как себя защитить. Родители у неё, хоть и от сохи, но заботливые. Отец — трудяга и непьюшка, до всего ему есть дело.

Поэтому явление народу палёного мента было очень кстати. Оно открывало перспективы восстановления справедливости проверенным способом. Дело по алиментам на экс-коллегу ушло в суд. Вину он признал полностью. Вскорости, значит, заработает судимость. Санкция за алименты плёвая, лишака там нет, дадут исправработы. Но с учётом того, что Маштаков мутит какую-то тему со старыми вещами, наказание ему можно будет заменить на реальное лишение свободы. Происхождение царских денег, которые он сплавил Сеньке, было стопудово незаконным. Что он, коллекционер, что ли? Явно где-то скоммуниздил хрусты. И способ сбыта проверенный. Сунул старому знакомцу мелочёвку, и теперь ждёт, не поднимется ли шухер. Если прокатит, притаранит серьёзную вещь. Деньги ему нужны позарез. Там такой должище скопился перед судебными приставами, мама не горюй!

13

01 июня 2004. Вторник 11.45–12.30

Вернувшись в УВД, начальник розыска перебил текучку на потом и занялся документированием. Первая половина агентурной записки сочинилась легко. Согласно информации, полученной от агента «Старьёвщик», к совершению особо тяжкого преступления на улице Фурманова причастен неоднократно судимый гр-н Молотков Константин Борисович, 1976 гр. Фигурант предложил агенту купить у него перстень жёлтого металла с крупным рубином. Приметы ювелирного изделия совпадают с описанием и фото украшения, похищенного струпа бухгалтера Грязновой В.И. Купить перстень «Старьёвщик» не смог по причине отсутствия у него нужной суммы наличности. Молотков хранит украденное в адресе таком-то, где проживает со своими родителями…

Не ставя точки в конце предложения, Калёнов сердито зарычал. Почти страницу исписал, аж рука заныла от нелюбимого занятия, а получается туфта.

Заштамповать бумагу в журнале учёта агентурных сообщений он мог самостоятельно. Форс-мажор! Начальник КМ в реанимации, его заместитель Борзов — на совещании в прокуратуре штаны протирает, а инфа срочная.

Но липу неизбежно выявит вышестоящий профессиональный глаз. Откуда «Старьёвщик» может знать, где Молотков хранит перстень? Маленькое украшение — не двухкамерный холодильник, который в глаза бросится, лишь за порог переступишь. И что это за агент, спец по скупке, у которого нет налички на приобретение вещи, представляющей оперинтерес? Говно это, не агент! Или двурушник. А может, не агент горбатого лепит?

— Устрой мне, майор, контрольную встречу со своим барабаном, — потребует замначальника УУР, курирующий резонансное дело.

Волкодаву такого ранга лапшу на уши не повесишь.

Калёнов позвонил убойщикам. Трубку снял Рязанцев. Он-то и был нужен.

— Андрей, зайти срочно.

Рязанцев отрабатывал на причастность к убийству Пандуса. Версия родилась из информашки средней паршивости, но с учётом свежих сведений в ней обнаружилось рациональное зерно. Пандус якобы действовал в группе с судимыми, проживающими в микрорайоне Малеевка. Именно там согласно справке паспортного стола был прописан Молотков.

Скороход Рязанцев закоулки старого здания УВД и длинный коридор корпуса, именовавшегося главным, преодолел за считанные минуты.

— Разрешите, товарищ майор? — о субординации он никогда не забывал.

— Залетай!

Оба поддерживали спортивную форму, рукопожатие вышло по-настоящему мужским.

— Новости по Вадиму Львовичу?

В глазах Рязанцева плескалась искренняя тревога.

«Капитально он предан Папе, — подумал Калёнов. — Парень толковый, но слишком бесхитростный. Одно слово — солдат».

— Знаю столько же, сколько и ты, Андрюха. Состояние стабильно тяжёлое. Я по другому поводу тебя дёрнул. У меня инфа по огнестрелу на Фурманова. Давай заценим, как она с твоими наработками бьётся. Если в цвет, лучшее лекарство Папе будет, когда оклемается.

Рязанцев кивнул, соглашаясь. Можно битый час охать, от этого полковнику лучше не станет. Сейчас всё зависело от главного на небесах и частично — от отечественной медицины.