Реваншист. Часть первая (СИ)

— Экселент, герр Девойно! Коллосаль! Это покажут в выпусках новостей всех телеканалов.

Он затряс мне руку.

— Небольшой скандал — лучшая реклама. Ведь так? — подмигнул я.

— Приятно иметь дело со знающим человеком, — улыбнулся он. — Вы удивили меня, герр Девойно.

— То ли еще будет, — пообещал я. — Не откажетесь уделить мне несколько минут, герр Циммерман? У меня к вам деловое предложение.

— Приватный разговор? — сощурился он. — Тет а тет?

— У меня нет секретов от моих товарищей.

— Несколько минут найду, — согласился он.

Циммерман, я и присоединившиеся Панкин с Юрой прошли в кабинет главного редактора на стенде издательства. По пути председатель ВААП бросал на меня настороженные взгляды: дескать, что это еще за выходка? В ответ я делал невинное лицо.

— Слушаю вас! — сказал Циммерман, когда мы расселись.

— Вот! — я вытащил из сумки и протянул ему несколько листков.

— Что это? — Циммерман взял листки.

— Синопсис будущей книги. Я предлагаю издательству написать серию романов о мальчике-маге. Сироте, который обучается в магической школе. Это сказка, изобилующая многочисленными приключениями.

— Думаете, будут покупать? — хмыкнул главный редактор.

— Не сомневаюсь. Но вы покажите синопсис своим специалистам. Пусть они и определят.

— Гут! — сказал он и положил листки на стол. — А сейчас я предлагаю пройти в ресторан, где для вас накрыт стол. После обеда нашим уважаемым авторам вручат конверты с их гонораром.

— Ты что вздумал? — сердито спросил меня Панкин по пути в ресторан. — Какой, к хрену, синопсис?

— Держите! — я достал из сумки листки. — Это второй экземпляр. Юрий переведет. Никакой антисоветчины. Сказка.

— Но почему сразу немцам? — спросил он, успокаиваясь. — Напечатал бы у нас.

— Этот мальчик живет в современном мире. Он сирота, которого обижают родственники. Поэтому он с радостью принимает предложение учиться на мага. В СССР это напечатают?

— М-да! — Панкин почесал в затылке. — Мальчик не советский?

— Немец.

— Тогда ладно, — он прищурился. — Договор через ВААП?

— Разумеется! — подтвердил я. — Мне не нужны неприятности.

Он кивнул — договорились. Мое желание его не удивило. Писателю, чья книга сначала выходит за границей, положено 75 процентов гонорара, уплаченного иностранным издательством, а не 25 как в случае наоборот. Причем, гонорар этот в валюте. В СССР его выдадут чеками Внешторгбанка. Немецкая марка — валюта первой категории, так что чеки будут соответствующие. В сети магазинов «Березка» за них без проблем можно купить даже автомобиль, причем, по очень гуманной цене. Например, «Волгу» ГАЗ-21 всего 1200 чеков. Это, конечно, хорошо, но марки на счету в немецком банке еще лучше. ВААП — хитропопая организация. Книги советских писателей, которые не издают на Родине по идеологическим соображениям, она толкает на Запад, демонстрируя тем самым свободу творчества в СССР. Разумеется, речь не о Солженицыне и ему подобным. Писатели не в проигрыше. Гонорар в валюте приравнивает их к дипломатам и работникам внешнеторговых организаций в СССР, которые имеют вещи, недоступные простому человеку. Как там у Высоцкого? «Вон дантист-надомник, Рудик, у него приемник «Грюндиг». Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ. Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком…»

В ресторане к нам присоединились писатели-фронтовики. Они успели погулять по ярмарке и щедро делились впечатлениями. Главным образом, об уровне немецкой полиграфии. Что есть, то есть. Взять те же альбомы с репродукциями художников. В моем времени в СССР их покупали за огромные деньги. Потому что официально практически не ввозили, а потребность была. Жидкий ручеек тек через выезжающих за границу советских граждан.

В ответ Панкин рассказал о пресс-конференции и о моей выходке с журналистом-провокатором. Я удостоился одобрительных взглядов. Приятно. После обеда нас вновь отвели на стенд S. Fischer Verlag, где Циммерман вручил писателям конверты с гонораром. Передавая мой, заговорщицки подмигнул. Причину я понял, пересчитав деньги. Аванс за «Экстрасенса» составил 1500 марок. Три четверти достались ВААП, моя доля — 375. В конверте оказалось на сотню больше. Ясень пень — премия за удачную пресс-конференцию. Не расщедрился, фриц, но и на этом спасибо. Живем!

— Теперь бы с умом потратить, — вздохнул Юрий Васильевич, пряча свой конверт. — Цены тут у них…

— Мне подсказали хороший магазин, — влез я. — Качественные вещи по низким ценам. От выставочного комплекса ходит трамвай.

Фронтовики обменялись взглядами.

— Вам лучше вместе, — поддержал Панкин. — Сами знаете, провокации…

— Веди! — кивнул Григорий Яковлевич.

…Универмаг поражал взор. Огромные витрины, просторный холл, эскалаторы… Войдя внутрь, фронтовики и Юрий закрутили головами.

— Давайте разделимся! — предложил я. — Я говорю по-немецки, поэтому справлюсь один. Юрий, если нужно, вас сопроводит.

— Разберемся! — махнул рукой Григорий Яковлевич. — Моего немецкого хватит, чтобы купить штаны. Но разделиться стоит. Встретимся здесь… — он глянул на часы. — В восемнадцать ноль-ноль.

Мы с Юрой кивнули. Фронтовики направились к эскалатору.