Реванш

“Я не против жиров и углеводов,” - сказала Колби в спину уходящей Сьюзан. Маккензи нахмурилась. - “Тем более вместе. В печенье.” - Та нахмурилась еще больше. Колби уставилась в пол и пробормотала: - “Это правда.”

“Когда ты в последний раз ела печенье? Я имею в виду - настоящее шоколадное печенье, слишком горячее, чтобы есть, не дуя на него, крошашееся, пачкающее одежду?” - спросила Мак.

“Два года назад. И маркировка, что оно не содержит сахара, стояла на нем ошибочно,” - нехотя призналась Колби.

“Я так и думала. Что с тобой?”

“Ты не говорила мне, что твоя мама такая горячая штучка!” - сказала Колби. - “Она выглядит как Супервумен.”

У Маккензи отвисла челюсть.

“Ты только что сказала, что моя мама горячая штучка? Прямо при мне? В моем собственном доме?”

“О, боже, тише. Она услышит тебя.”

“Ну, если она еще не услышала, то я собираюсь передать ей твои слова.”

Когда Колби поняла, что та собирается сделать, Мак была уже на полпути к цели. Еще пара шагов, и она окажется в кухне и расскажет своей матери… С широкой улыбкой Маккензи обернулась и позвала: “Эй, мам, Колби говорит…”

В ужасе Колби сделала единственное, что пришло ей в голову. Она запрыгнула Мак на спину, и обвив ее талию ногами, зажала ей рот ладонью. Пораженная собственной смелостью, Колби решила не останавливаться и прошептала Маккензи на ухо: “Я гость в этом доме. Ты не должна меня смущать.”

Та в ответ пробормотала что-то неразборчивое.

“Если я уберу свою руку, ты обещаешь не кричать?”

Мак кивнула, и гостья медленно убрала руку.

“Мама, Колби…”

Колби снова вернула ладонь на место, и тело под ней задрожало от еле сдерживаемого смеха. “Ты - наглая обманщица,” - зарычала Колби.

Маккензи начала медленно водить языком по ее раскрытой ладони, определенно пытаясь заставить ее убрать. Колби сузила глаза и еще сильнее прижалась губами к горячему уху: “О, да, продолжай. Это так приятно, детка.” Мак тут же застыла, и теперь рассмеялась Колби.

“Ладно,” - сказала она, успокоившись. - “Ты собираешься вести себя хорошо?”

Движением, которое вызвало бы зависть у любого акробата, Мак вывернула верхнюю часть своего тела, наклонилась и притянула Колби к себе таким образом, что они оказались лицом к лицу. Сколько времени нам нужно было провести вместе, чтобы осознать, что между нами происходит что-то серьезное?

Самодовольная улыбка сползла с лица Маккензи, и в Колби закралось неприятное подозрение, что та прочитала ее мысли. Легкий шум, раздавшийся за ними, отвлек внимание женщин друг от друга. Широко раскрыв глаза, в дверях стояла Сьюзен с тарелкой печенья в руках.

Колби боялась взглянуть на Мак. Господи, мы, наверное, выглядим, как две идиотки. Она дернулась, пытаясь выбраться из объятий, но Маккензи была слишком ошеломлена, чтобы понять намек.

Взглянув на свою мать, она поморщилась. “Привет, мам, мы просто… играли.”

“Отпусти меня, Мак,” быстро прошептала Колби.

“Значит, настольные игры для вас стали слишком просты, не так ли?” - спросила Сьюзан, и Колби отчаянно захотелось куда-нибудь спрятаться.

“Маккензи, может, уже отпустишь меня? Пожалуйста.” - наконец, эти слова дошли до Мак, и та опустила ее на пол, прошептав: “Прости.”

“Хотите печенья?” - Сьюзан протянула им тарелку с выпечкой.

Колби взяла печенье и принялась его есть. Маккензи сделала то же самое. Приятно знать, что не одна ты налегаешь на сладкое, когда нервничаешь. “Так как насчет настольной игры?” - спросила Колби с большим энтузиазмом, чем чувствовала.

“Отлично,” - сказала Мак, глядя на нее с озорной улыбкой, и добавила: “Знаешь, мам, я думаю, она не откажется сыграть с тобой в Твистер.”

Колби чуть не подавилась.

Глава 10

Дом Брент

“Мне кажется, сюда добавлен кокаин,” сказала Колби с полным ртом печенья. Ей удалось справиться со своим смущением от того, что мать Маккензи застала их дурачащимися. И сейчас она весело болтала с Сьюзан, которая сразу принимала в свое сердце любого, кто так быстро справлялся с ее печеньями. Если Колби когда-нибудь задумалась бы о том как выглядит мать Маккензи то никогда в жизни не пришла бы к такому результату. Она ни за что не представила бы Сьюзан такой добродушной и улыбчивой женщиной.

“Если сахар и масло можно было бы считать кокаином, тогда, да, моя мама могла бы стать твоим дилером,” - улыбнувшись, сказала Маккензи. Сама она перестала есть печенье еще час назад.

Все три женщины расположились на полу, возле журнального столика и попивали колу, ели печенье и любовались фейерверками, освещающими небо. К счастью, Маккензи не удалось найти Твистер. Поэтому они провели остаток дождливого дня играя в различные настольные игры и за просмотром телевизора.

Когда они услышали первые залпы фейерверков, то сразу же открыли шторы, чтобы насладиться прекрасными разноцветными всполохами в вечернем небе.

“Я положила не так уж много сахара,” сказала Сьюзан. “Ах, какой красивый!”

Женщины молчали некоторое время, наблюдая за разноцветными огнями, то и дело освещающими небо. Затем Маккензи заговорила. “Похоже, ты забыла, что я выносила мусор после ужина. Я видела все эти пустые пакеты.”