Ретрокс

– Твоя болезнь в первую очередь психологическая. Ты же жрица, знаешь, что первая линяя защиты – разум.

Аласа не ответила, а лишь всхлипнула, устало закрыв глаза.

– Не давай мне пустых надежд, прошу… Я и так борюсь, но это бесполезно…

– Посмотри на меня. Тебе больно от того, что ты заставляешь страдать близких? Хорошо. Я предлагаю тебе пари. Ставка – твоя жизнь. Она ведь тебе не нужна? Ты ничего не теряешь, ведь ты сдалась. Я знаю заклинание, которое продлит тебе жизнь до завтра. Ты сможешь попрощаться со всеми. Если Чайла увидит, как ты встанешь на ноги, его самочувствие улучшится. Но заклинание очень больное. Тебе будет казаться, что тебя жгут изнутри. Готова ли ты вытерпеть это все ради своего господина?

– А что тебе будет за это? В чем твоя причина помочь?

– Все просто: если ты выживешь, ты поймешь, что способна бороться. Для тебя это будет шанс. В таком разе, твоя жизнь будет принадлежать мне, а я, в свою очередь, помогу Чайле и всем твоим друзьям как-то улучшить ваши условия. Если же ты умрешь, то, думаю, твой господин не вынесет такой боли и тоже умрет. Тогда я займу место Барона по праву сильнейшего, ведь подавленный народ не окажет никакого сопротивления.

Глаза Аласы злобно сверкнули.

– В принципе, ты можешь не соглашаться. Все равно ночью ты умрешь, а я захвачу власть. Но я – игрок. Мне интересно посмотреть, как лягут карты судьбы. В обоих вариантах я останусь в плюсе.

– И ты готов просто отдаться воле случая? А если я позову кого-нибудь, твои планы рухнут. Тут ты просчитался.

– Разве? Чайла в плохом сейчас состоянии. Я просто узурпирую трон. Это, признаюсь, не слишком интересно. Так что решай, готова ли ты помучиться перед смертью ради своего господина?

Сжав кулаки, Аласа попыталась сесть. Ей это далось очень тяжело, но, скрипя зубами, она не отступила.

– Я согласна на пари! Даю слово, что, если я выживу, а ты поможешь нам, моя жизнь будет принадлежать тебе! Мне всего-то нужно не умереть и продержаться чуть-чуть.

– По рукам, – улыбнулся Ретрокс.

Он закрыл глаза и почувствовал силу и одобрение Унобухаммара. Бог услышал его и благословил. Все должно получится.

– Знаешь как говорят? Жрецы стараются походить на Богов, которым служат, перенимая их качества, – Аласа в ужасе отшатнулась и закрыла рот рукой, дрожа всем телом. В ее глазах Ретрокс увидел свое отражение: один глаз горел черным огнем, второй золотым. – Видимо, мне досталось безумие.

***

– Она кричит! Ей больно, отойди! – велел Герис, но Ланелиса не сдвинулась.

– Господин Чайла, вы ведь хорошо разбираетесь в людях, так вы говорили? Ретрокс хочет помочь ей. Вы ведь согласились уже, так не отступайте на пол пути.

– Он хотел помочь, а не мучить ее! – рявкнул Шолса.

– А ты думаешь, избавляться от проклятий приятно? – от ледяного тона Ланелисы все замолчали.

– Вы уверены, что ваш муж помогает? – дрожащим голосом спросил Чайла.

– Он такой по натуре: хочет помочь всем и вся. Если они этого заслуживают. А об вашей жрице Ретрокс хорошо отзывался.

– Лана, нам больно слушать ее крики, – со слезами на глазах сказала Ди. – До господина Чайлы у меня не было ни друзей, ни семьи. Все меня презирали и считали за зверюшку. А он дал мне смысл жить. Да ведь благодаря нему я и с тобой подружилась! Так что мы очень переживаем!

– Прошу, Ди. Поверь мне. Я уверена, что Ретрокс поможет, – умоляюще сказала Ланелиса.

– В любом случае, ваш муж – последняя надежда, – сквозь зубы проговорил Чайла.

– Зря вы так о нем думаете, – вздохнула Ланелиса, когда все успокоились, если так можно было назвать это затишье.

– Я ни в коем случае не хотел оскорбить вашего мужа. Просто мы с вами из разных миров.

– Так ли это? Вы ведь даже не знакомы с ним или мной.

– Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Я ни в коем случае не преуменьшаю его стремления помогать. Но что он может сделать, если не знает, чем живет народ? Для него, как знати, жизнь прекрасна. Ему не нужно было голодать или задаваться вопросом, что он будет есть на ужин. Он рос в тепле и уюте, не видя горя, витая в облаках. А сейчас его юношеские амбиции требуют изменить мир. Это смешно, извините. Когда он поймет, что бессилен – это будет ужасный удар, который сломает его. И он будет говорить потом детям, что мечты о подвигах – ерунда.

Послышался очередной душераздирающий крик, от которого сжималось сердце. Чайла с кислым лицом посмотрел на Ланелису и продолжил.

– Прошу, не спорьте. Я ведь был такой же. Мой отец – врач. Он с детства говорил, что миром правят деньги. Герои никому не нужны. Добротой сыт не будешь. Я считал, что это маразм, ведь он тоже помогает людям. Я хотел стать вольным доктором. Путешествовать по миру, помогая нуждающимся бесплатно. Но, когда он не смог вылечить сына одного из Баронов, мою семью казнили. Так я оказался на улице. И знаете, все, кому он помогал, отвернулись, кроме Гериса. Всем было плевать.

– Соболезную. Вы потеряли все.