РЕТРО

Перевернулся и голый лег на голое тело Киры. Она вопросительно, с тревогой посмотрела мне в глаза. Я тихо коснулся губами ее щеки. Потом – шеи… А потом – случайно, наверное – встретились наши губы. Приоткрытые губы Киры – с моими. И… Я еще не знал таких ощущений! Мои губы купались в горячей влаге Кириных губ, встречались с языком… Во мне опять пробудилось бешеное желание!

Так вот почему на советских фильмах с поцелуями ставили гриф «до 16 лет не допускается»! Цензоры и партийные блюстители нравственности знали, что поцелуй – это не игрушки. Что при поцелуе у мужчины обязательно встает пенис, а с женщиной тоже наверняка происходит что-то подобное. И сцены, в которых поясным планом показывают целующихся киногероев, могут растлительно действовать на молодежь, потому что совсем легко представить, что творится в трусах героев там, в нижней части экрана!..

Поцелуй – это, по сути, такой маленький предварительный половой акт. Вполне иллюстративный в ощущениях. Поцелуй – это трейлер возможного полового акта.

…Ноги Киры сами раздвинулись, и я вошел в нее резко, грубо, будто вонзил по самую рукоять кинжал…

У нас еще никогда не было два раза. Обычно я, совершив очередной свой, безнравственный во всех отношениях, поступок, быстренько собирался и уходил. А тут…

Я безжалостно пинал ее упругий, трепетный – там, внутри – мячик и – целовал, целовал, целовал!.. Губы Киры, как будто давали мне дополнительную мужскую энергию, я не мог остановиться…

А потом она закричала…
Забилась в судорогах, захватывая, комкая в ладонях простыни, целуя, обнимая меня и опять комкая все, что попадалось под руки…
Мы обессилели и обмякли оба… Вместе…

Как после всего такого я мог перестать приходить на Снайперскую улицу?
Не мог.
Только, когда я уходил от Киры, у меня просыпались стыд и совесть. Которые до того вообще не подавали никаких признаков жизни.

А вообще, любовь это не детские игры. В каком бы возрасте она ни возникла. И ей без разницы – взаимное ли чувство, или нет?

Во время моего очередного визита, когда я опять мысленно готовил свою речь для расставания, Кира, надевая трусики и поправляя прическу, сказала, что у нее нет месячных.

Мне эта информация ничего не говорила. Ну и что? Может, это даже и хорошо? Хлопот меньше. Я подумал, что на эту, вполне нейтральную, фразу, я могу сказать свою, почти такую же. И сказал: – Я, наверное, пойду… Поздно уже…

– Саша, я, наверное, беременна…

– Пойду я… Что? Как… беременна?..

– У меня уже пятый день нет месячных…

– Ну и что?..

К своим четырнадцати годам я уже про половое воспитание прочитал книжек достаточно много. Но я их просматривал как-то избирательно. Места, где про всякие там овуляции, роды и месячные я пропускал.

При чем тут месячные, если самое интересное – это как соединяться с девушками и – картинки.

В общем, вид перед Кирой у меня сделался весьма глупый. IQ упал до плинтуса. Ну, у всех мужиков, которым в четырнадцать лет говорят, что они стали отцами, вид приблизительно одинаковый.

Редко кто из молодых парней ведет себя в подобной ситуации достойно.

Новость выглядела не просто фантастической, она была невозможной. Потому что дети родятся у взрослых, а мы с Кирой еще школу не кончили. Какие могут быть дети? Я вообще собирался стать музыкантом и непременно великим. Слава, гастроли… В плотный график моих мечт дети никак не вписывались.

А еще у меня еще и воспитание было такое, что дети в семье мне представлялись докучливым сопровождением интересной и вполне самодостаточной жизни взрослых. Ну, вот живешь ты – и все у тебя есть. И работа интересная, творческая. И жена. И собака. И куда тут еще ребенка?.. Он кричит. У него пеленки.

Моя мама к существующему вокруг деторождению не то, чтобы относилась отрицательно, но наличие в семьях больше одного ребенка уже считала некоей аномалией. В нашем совхозе в соседнем бараке у Греца было целых шесть детей. Мама говорила, что он их «настругал».

Я так этого Греца и представлял: ходит он по совхозу со своим рубанком навыпуск и присматривает себе очередную жертву, чтобы обрюхатить.

В общем – дети – это сопли, стирка, крики. Лишние хлопоты. Которые люди, неизвестно зачем, принимают на себя, когда становятся взрослыми.

Но, причем тут я?..

Домой я от Киры добирался, не чуя ног.

Беременная?.. Ребенок?.. Мой активный словарь сразу пополнился несколькими словами, которые сразу заняли всю голову.

Пеленки?.. Горшки?.. А как же школа?.. Моя карьера музыканта?..

Да, и ребенок – это, наверное, не самое страшное. Мне ведь с Кирой… Мне же с ней противно… потом, после всего… Я ее… не люблю… Буду просыпаться каждое утро и видеть ее лицо… Не хочу я каждое утро видеть ее лицо!..