Реплика

Не иначе, как он у нас — пацифист, ухмыльнулся Кузин. Однако памятуя, что в каждой шутке только доля шутки, ещё раз пробежал глазами по всем двенадцати фабулам и обнаружил то, на что раньше попросту не обратил внимания: «Бес» был другим, то есть, разительно отличался от своих собратьев по грабительскому ремеслу, с которыми шёл на дело. Он никогда не скрывал лица и не боялся сорить отпечатками пальцев, в то время как его подельники всячески старались не наследить. Он лично ни разу не прибегал к рукоприкладству при том, что его подручные не стеснялись быть жестокими и, если жертва включала дурака, не желая указать, где хранятся деньги и ценности — они беззлобно, деловито избивали упрямца до тех пор, пока тот не сломается. И оружие, в отличие от них, «Бес» никогда даже не доставал, если оно вообще у него было, а один из его коллег, нимало не смущаясь, чуть было не пустил «ствол» в ход. Это произошло в случае с Маквецяном, оказавшимся на редкость несговорчивым. Кто-то из бандитов, выведенный из себя упрямством торгаша, собрался прострелить бедолаге бедро из «Парабеллума», и простелил бы, кабы не своевременное вмешательство «Беса», предотвратившего кровопролитие.

Всё это наводило на мысль, что троица подручных — матёрые уголовники, которые не боятся крови, но опасаются быть опознанными, потому как уже «топтали зону» и загреметь туда по новой ни малейшего желания не имеют. «Бес» же в их компании — хоть и ярко выраженный лидер, но всё же белая ворона: оружием не бряцал, насилия ни к кому не применял — правда, за него это делали другие, но сам никогда, — и даже голос ни на кого из потерпевших ни разу не повысил. Но самое странное, что он — «несидимый», порукой чему отсутствие его «пальчиков» в картотеке. Как такой человек мог верховодить в подобной компании — большой, большой вопрос.

Кузин отложил справку и с хрустом потянулся. Пока он предавался вниканию в выкладки аналитиков, близнецы носились туда-сюда, добросовестно выполняя его указание: сочиняли и визировали у руководства ответы на запросы, отфутболивали по территориальности поступившие в главк и расписанные им обращения и заявления граждан и прочие сообщения. В общем, день у них прошёл в суете. Только ближе к вечеру братья с этим утомительным занятием покончили и сели наконец за изучение справки. В отличие от Кузина им на ознакомление с документом хватило тридцати минут. Бог весть, что уж они там сумели почерпнуть за пол-то часа, но добросовестно прочли, после чего Алексей Борисович на правах старого и мудрого поделился своим видением ситуации, сводившимся к сакраментальному «Придётся потрудиться! Ох как придётся!», и поставил задачу на ближайшие день-два-три, а там уж как выйдет:

— Двенадцать эпизодов в девяти районах. Распределите по справедливости, кто куда поедет. Поднимите все дела. Особое внимание протоколам допроса. Въедливо вчитывайтесь в каждую букву. Кто кому что сказал, кто кого как называл, может, в разговоре между собой у них словечки какие-нибудь непонятные и необычные проскакивали… Всё взять на карандаш! Если выйдет, пообщайтесь с потерпевшими: то да сё, впечатления, ощущения, может, у них что новенькое в памяти всплывёт… Нужна зацепка. Важны любые мелочи — без них никуда.

— Ты, Борисыч, — прям Микеланджело! — Усмехнулся Сергей.

— При чём здесь Микеланджело? — Не уловил связи Кузин.

Младший Закупра пожал плечами.

— Просто тот любил повторять, что внимание к мелочам рождает совершенство, — пояснил Олег.

Алексей Борисович посмотрел на него так, словно впервые видел. Гляньте-ка на него! Это откуда же такие познания? Однако ничего не сказал, а сам подумал, пусть теперь кто-нибудь только вякнет, что ребята мои — дуболомы.

А братья, между тем, поколдовали над планом Москвы, попрепирались, не без этого, и определились, кому в какие РУВД отправляться. Раздав, как говорится, всем сёстрам по серьгам, Кузин отпустил близнецов восвояси. Хоть Симаков и нахваливал «ашников» — типа, ты только их только озадачь, они всю работу с материалами следствия на себя возьмут и резюме представят, — своим парням он доверял больше, опять же, кто там, в аналитическом отделе, станет в протоколах выискивать какие-то нюансы, да и ребятам не помешает в этом деле руку набить.

Закупры ушли. За окном сгустилась темень, разбавленная желтоватым светом уличных фонарей. Кузин собрался было ещё задержаться, пораскинуть мозгами, может что дельное придумается, однако бросив взгляд на часы понял, что и так уже засиделся. Полдевятого, а до дома почти час добираться. Надо выдвигаться…

Перед дверью своей квартиры он остановился и вставил ключ в замочную скважину. Внутри что-то неприятно кольнуло. Разом вспомнилось утреннее «прощание» с женой и подпорченное ею чуть ли не на весь день настроение. Повторения напряга на ночь глядя не хотелось, но деваться некуда. Кузин повернул ключ, открыл дверь и вошёл. Заслышав шум из кухни в прихожую вышла Лариса.