Replay

Трясущаяся на весу ладонь старухи полностью раскрыта, образовывая собой ровную поверхность. Пальцы слегка разомкнуты между собой, позволяя заметить дрожь, проходящую по больным рукам нервным спазмом. Не задумываясь, словно завороженная, молча вкладываю в её ладонь свою, копируя положение кисти старой цыганки. Прикосновение к её коже отдает холодом, импульсивно сотрясая мои пальцы. Не меняя положение головы, опускает на моё запястье свободную руку. Смотря сквозь меня, продвигается вниз, исследуя подушечками сухих, тонких пальцев многочисленные линии. Не шевеля узкими, точно слипшимися между собой губами шепчет себе под нос непонятные слова, похожие то ли на заговоры, то ли на причитания. Сжимаю свободной кистью свой букет, перенося напряжение тела на невостребованную руку. Закусываю губы, боясь чем-то ее спугнуть. Отчего-то доверчиво ожидая от неё спасительное опровержение хранящимся во мне страхам. Безотрывно слежу за её мимолетными жестами. На то, как цыганка монотонно покачивает головой. И в этом подобие маятника, мной считывается намек на крайнее недовольство. При этом её сузившиеся, выцветшие зрачки мечутся из угла в угол, будто двигаются по строкам невидимого мне текста. Замирает, накрывая сверху своей мою доверчиво распахнутую ладонь. Протяжно выдыхает. Вызывая полное онемение в ожидании её "вердикта", отчеканенного без тени эмоций:

– Переиграла ты свою судьбу, деточка. Всё предначертанное перечеркнула, проложив новый маршрут. Не каждому такое под силу… Давно не была здесь. А он тебя ждал. Истосковался, блуждающей в потемках душой…

– Я была три месяца назад и ни в один приезд не оставляла без внимания папу… – невольно вставляю опровержение её слов, озвучивая первую мысль, сорвавшуюся с непослушных, скованных губ.

– Простила. Вижу. Давно, – не обращает на мою реплику никакого внимания, усмехаясь, оголяя серые зубы, в рядах которых сияет жёлтое золото. – А себе так и не смогла в этом признаться… Черноту из души изгнала, наполнив сосуд чистой, проточной водой, а его ненароком высушила до дна. Отсюда все твои терзания и печали. Не беги от него. Направь на истинный путь. Иначе не будет в тебе тишины и желанного покоя.

Вибрация на моей руке прекращается раньше, чем я собираюсь озвучить какой-то вопрос. Моя ладонь безвольно падает вниз, а цыганка отворачивается, не требуя материальной оплаты за свои непонятные наставления.

– Девочку ты потеряла, – бурчит, начиная неспешный шаг в сторону от центральной дорожки, по которой мне необходимо идти. – Гляди уж и мальчонку не упусти. Быть может, это твой единственный шанс быть счастливой…

На распахнутые в непонимании глаза наворачиваются слёзы, а рука, что моментом охладела в её захвате, машинально стискивает рот, сдерживая пальцами неадекватные звуки. Её фигура теряется из виду за поворотом. В плотно прижатых друг к другу оградах и скоплении высоких памятников из серого камня. А я продолжаю стоять на распутье. Подобно бездушному истукану. Прилагая усилия, чтобы не выронить из занемевших пальцев на вытоптанную землю свой белоснежный букет. Продолжаю стоять. Прокручивая в мыслях каждое её слово. Пытаясь понять, значит ли оно что-то в действительности или, в очередной раз, нет…

(Всеволод)

Звуки приближающихся шагов съедает зелёный ковер, расстелившийся под ногами. И только дымок исходящий от моей сигареты, в безветрии, пошатнувшись от привычного направления, указывает на чье-то присутствие рядом. Её выдох. Первое, что слышу при встрече. Сталкиваюсь с карими глазами, при поднятии головы. Будто влетая по встрече на максимальной "лоб в лоб", со смертельным исходом. И не понять, что значит её полуулыбка, задумчиво блуждающая на бархатистых губах: жив ли я ещё или уже мёртв.

– Привет, – произносит напевно. Без намека на сильное удивление.

Обходит каменную плиту, усыпанную цветами, пристраивая в вазу, по правой сторону от монумента, свой пышный букет. Мой же, как и его владелец, ещё не обрёл пристанище, покоясь в руке, прижатой запястьем к скамейке, которую занимаю.

– Странный выбор места для встречи. Вовсе не подходит для свидания, к которому обязует столь страстный букет.

Удерживает губы в мягкой улыбке, выдерживая мой пристальный взгляд. Скользящий по ней снизу доверху. Не пропуская и единого вожделенного сантиметра.

– Позволь, – протягивает руку, беспрепятственно забирая охапку цветов из занемевших пальцев, ещё доли секунд до этого удерживаемых мной мертвой хваткой.

– Знал, что ты приедешь сюда, – выдыхаю, после соприкосновения с её кожей, – Надеялся.

Горечь, насыщающая при её отдалении, обжигает огнём внутренности, проникая в тон голоса.

– Знал, что приедешь. Чувствовал, – вторю ожесточая давлением и без того напряжённые связки. – Испив глоток чистого кислорода, впервые за эти долгие годы. Насытился до морального изнеможения. Точно бившись, всё это время, в его нехватке рыбой об лёд.