Replay

Дверь открывается, впуская в комнату бьющий в нос аромат. Его, в потоке воздуха, чувствую раньше, чем слышу размеренные, тяжелые шаги. Его узнаю, подавляя напряжение, раскрывающееся с каждой нотой. Оборачиваюсь, сидя на стуле, упираясь взглядом в пышный букет, расположенный на уровне моих глаз. Буквально перекрывающий большим кровавым пятном белую рубашку Всеволода, виднеющуюся из-под полов распахнутого пиджака. Пышные розы, словно идеально подобранные им под цвет моей новой помады, вызывают на губах неосознанную улыбку. Пусть и скрывающую под собой обманчивость ожиданий. Если вдуматься, не так часто мне дарили подобные букеты. Без повода, вроде восьмого марта или же дня рождения. Отец баловал нас с мамой подарками. Бесспорно. Но уготовленные им цветы не выглядели столь же мужскими. Сильными. Страстными. Без повода. Чёрт побери! Который обязан быть, если дело касается Всеволода. Должен. Быть. Продуманным. Как и любая незначительная деталь в том, что он делает. А, ведь, хочется, пусть и на незначительное мгновение, увидеть в его поступках что-то… Искреннее… что ли…

– Не заслуженно, – роняю тихо, под призывающее к вниманию приветствие Ланы, обращенное к "гостю". Взгляд сослуживицы, невольно перехваченный мною, вкупе с её широкой улыбкой, отражает всю гамму чувств, складывающихся в ощутимое желание. Неподдельное обожание, которого столь тщетно требует от меня тот, кто и не замечает призывов блондинки, ждущей мимолетного внимания к своей "скромной" персоне. Покидающей помещение в ощутимом недовольстве, удосужившись едва заметного кивка головы, без поворота в её сторону.

– Ты только что обидел девочку, – констатирую сухо. – Мог бы быть и поприветливей, не считая окружающих подобием низшего сорта.

Укладывает букет на край призеркального столика, наклоняясь вплотную. Касаясь губами мочки уха, спрятанной в локонах, выпавших из растрепавшейся прически. Шепча с хрипотцой, прерывающей моё дыхание, чтобы ненароком не упустить за его отголоском произнесенных Баженовым слов:

– Это задаток на будущее… – (скорее всего речь идёт про букет), – Я хочу, чтобы ты уяснила, – продолжает абсолютно серьезно, – не стоит растрачиваться на людей, которые лебезят тебе в глаза. Как показывает практика, кроме ножа в спину, от них редко что в жизни получишь.

– Постараюсь запомнить, – роняю тихо, скрывая под приспускающимися ресницами, загораживающими от взгляда отражение зеркала, в котором он, медленно откидывая с моего плеча волосы, впивается губами в часто пульсирующую жилку на шее.

Я не отдаляюсь назад. Не подаюсь к нему ближе. Безвольно жду окончания его манипуляций, пытаясь прийти к объяснению: что же со мной не так? Отчего в одночасье не стремлюсь распластаться пред ним, в подобие покинувшей помещение "нестоящей внимания" девчонки? Отчего, в ответ на его действия, первоочередным сигналом в мозг подаётся неосознанный страх, а лишь после завязывается узел желание? Отчего, в отличие от… Чёрт…! Я сама виновата в том, что позволила себе возможность сравнения… Да только, проиграла себе же с Всеволодом по всем пунктам, в попытке сыграть нечто схожее с тем моментом, где совсем, ни на грамм, не играю.

– Переодевайся, – обжигает дыханием оледеневшую кожу, продолжая негромко и более сухо: – Безумно голоден. Покажу тебе одно интересное место.

Эти слова приносят некое подобие облегчения. Он не знает… Ничего не знает о происходящем, произошедшем между нами с Антоном (во втором варианте всё же лучше будет сказать. Представив поступок в прошедшем времени, которое не изменить, но всегда имеешь возможность обещать себе больше к нему не вернуться). Никогда. Отныне. Не поддаваться этому порыву соблазна.

Мои сборы, проходящие под пристальным взглядом Всеволода, вальяжно устроившегося на стуле в углу комнаты, не занимают долгого времени. Действия отточены. Слажены. И, судя по его лёгкой ухмылке, задержавшейся на губах, даже приносят зрителю некое удовлетворение.

Последние приготовления к выходу: вбираю в руки туфли, притаившиеся в противоположном углу; присаживаюсь на стул для удобства. Угораздило же меня выбрать именно те, на которых требуется застегнуть ремешки, обвивающие щиколотку! Нагибаюсь вперёд, не с первой попытки справляясь с крючком на замке. Резко вздрагиваю, поднимая голову вверх. Упираясь взглядом в Всеволода, сократившего в миг дистанцию между нами до нескольких сантиметров.

Скалится, довольный произведенным эффектом. Галантным жестом надевает на напряженную ступню зажатую в руке туфельку, не спеша, фиксируя ремешок. На какое-то время задерживает мою ногу в своих ладонях, плавно опуская на пол. Позволяя почувствовать опору под высоким, острым каблуком.

– Спасибо, – роняю нервно, смутно представляя, во что сегодня мужчина, устроившийся предо мной на одном колене, решился сыграть.

– Не за что, – отзывается тихо переслащенным, напрягающим тоном. – За своими вещами принято следить. Иначе они быстро теряют присущую им привлекательность.