Replay

Спускаюсь вниз, пошире растягивая на губах улыбку. Медленно, плавно иду, увлекая за собой, из стороны в сторону, колыхание пышного подола платья, заканчивающегося чуть выше колен. В прическу вплетён лёгкий бантик. На шее невесомой капелькой висит мамин кулон. Бьётся о косточки грудной клетки, привлекая внимание к глубокому декольте. Не самый лучший наряд для обыденного завтрака. Зато в самый раз для дневной репетиции. Для привлечения внимания к мелочам и, маскировки того, что мне хотелось бы скрыть. Я согласилась играть по правилам, предложенным мне Баженовым. Приложу все усилия, чтобы их исполнять, но… никто не запрещал мне вести свою игру. Совсем недавно он хотел заставить почувствовать меня королевой. Подняться с колен простой пешки. Труднее сказать, чем попытаться исполнить подобное. В одиночку. А если я обзаведусь союзниками, способными сделать вклад в то, чтобы я смогла его обойти..? Помнится, мы с отцом тратили долгие зимние вечера на выведение собственных стратегий. Привычные сумерки за окном. Аромат душистого чая, окутывающий его кабинет. Тонкий запах дерева, исходящий от шахматной доски. Лакированные фигуры, согретые в руках. И… волшебное ощущение невозможного, разливающееся оттенком неподдельной радости внутри от пересечения поля самой малой фигуры. Неповторимые моменты обыденности, уюта, тепла, ставшие сейчас одним из бесценнейших воспоминаний. Оставшиеся далеко в прошлом… Смогу ли я одна, заперев в глубине души боль от его утраты, рискнуть пересечь границы, сменив чин с базовой единицы, во владениях Всеволода, на роль более высокого ранга? Поставить Баженову один из красивейших матов: эполетный. Ограничить его собственными ладьями с обоих сторон… За подобную дерзость пешка прозвана "шахматной душой ". Остаётся загадкой, кем же он назовёт меня в случае успеха, или же… как покарает за провал. "Голову с плеч!", – вроде так кричала королева в истории Кэрролла. Надо бы успеть, в нужный момент, напомнить Всеволоду, что это всего лишь сказка. Ни имеющая точек соприкосновения с жизнью. А иначе…

– Доброе утро, – салютую с улыбкой парням, занявшим место напротив друг друга. Непривычно одетый в спортивный стиль Кир, отзывается лёгким поднятием вверх початой, дымящейся кружки. Второй же, в закрытой позе, выделяясь тёмным пятном на светлом диване, сидит уткнувшись в чашку, не поднимая и взгляда, точно на дне предмета, что держит в руках, скрыто нечто важное и притягательное. Подобное игнорирование отдаётся внутри волной раздражения. Неужто, ему не знакомы хотя бы касательно нормы приличия? Бестактно вести себя подобным образом, раз уж нам всем посчастливилось собраться здесь!

На часах начало одиннадцатого. Мои сборы заняли достаточно времени. Этот дом просыпается раньше. И, если я не ошибаюсь, в более приветливом настроении, нежели то, что предо мной сейчас было разыграно. Не Всеволод же в фривольном разговоре с Киром смеялся так, что от отголосков меня не спасли и закрытые двери?

– Доброе утро, – пытаясь держаться спокойно, с ещё более широкой улыбкой и, менее дружелюбным взглядом повторяю тому, кто ведёт себя так, будто меня здесь и нет.

– Хорошая прислуга – молчаливая прислуга, не так ли? – приподняв исподлобья взгляд, буквально отчеканивает в ответ, выделяя сталью слова. Улыбка машинально сползает с губ, а в горле образуется ком из застрявших слов, скапливающегося негодования, сбивающего с ритма, мешающего нормально дышать. – Смиритесь с тем, что кто-то может не разделять вашего мнения. Это нормально.

– Да я… – затихаю от разрывающей надвое обиды, внезапно захлестнувшей с головой. Кир, потупив глаза в пол, едва не прыскает со смеху, скрывши улыбку за кружкой. Оборачиваясь, как ни в чём не бывало, на голос Всеволода, приближающегося со стороны библиотеки, из-за моей спины.

– Что за перепалка? – уточняет, окидывая меня заинтересованным взглядом.

– Боюсь, эти двое перегрызутся в моё отсутствие, Всеволод Александрович, – ехидно рапортует Кирилл, прикрывая улыбку навесом.

Опускаю замечание водителя, двигаясь навстречу его хозяину. Плавно подхожу. Вплотную. Растягивая шаги на то, чтобы собраться с мыслями и натянуть на лицо непробиваемую маску. Касаюсь пальцами воротника, будто расправляя несуществующие на пиджаке складочки. Проговаривая ласково и нежно. С максимальной самоотдачей и вживанием в роль:

– Доброе утро, милый, – касаюсь его губ, прикрывая глаза. Сцепляю пальцы на полах пиджака, вжимаясь в каменную грудь, не прошу, требую от него реакции, которая не заставляет себя долго ждать. Он жадно впивается в мои губы, фиксируя на спине раскрытую пятерню. Выбивая воздух из лёгких резким движением, вдавливает моё тело в себя, разрушая оставшуюся между нами заслонку в доли миллиметров. Подчиняюсь его движениям, перехватывая руки на шее. И не ответить, для кого я играю: для него, немногочисленной публики, или же для себя? Не столь важно. Цель, замаячившая перед глазами с утра, кажется сейчас смехотворной, недостижимой, а на слуху, всё ещё звучат слова Кира, "в моё отсутствие…"