Репетитор

Когда само небо над вами смеется,
И пусто кругом,
И слеза на носу,
Когда уж никто больше не отзовется,
Тогда отзовется вам эхо в лесу!

Себе самому я желаю успеха, —
Оно отвечает,
Что будет успех!
Невидимый спутник мой,
Милое Эхо
Мне руку дает по секрету от всех!

Ни люди, ни псы, ни гроза, ни простуда
Не испугают меня в этот час!
Эхо и я —
Мы уходим отсюда,
Пускай эти плуты плутуют без нас!

Между тем небо угрожающе темнеет.

Хотел бы я знать, куда это меня несет? К людям? А что? Если звери расплевались со мной, только это и остается… Но потемнело-то как… И есть хочется по-страшному… А наши, наверно, сели ужинать… Интересно, говорят они обо мне? Скучают? Вообще-то я не давал клятвы, что ухожу навсегда… Но вернуться уже сейчас — это было бы трусостью, простительной только зайцу! Нет, была не была! Держим курс на людскую нору!

Людвиг понюхал воздух и пополз, как разведчик. Вдруг что-то прозвенело в полумраке и стихло опять. Он поднял голову и зажмурился: над ним выросло что-то ужасное, похожее на человека в большой драной шляпе, но без лица, в долгополом пальто, с руками, раскинутыми в стороны.

Привидение! Спасите! Мамочка!

Со страху он оступился в канаву, и тонкий голосок, неведомо кому принадлежащий, завопил то же, что и он.

Г о л о с о к. Мамочка! Спасите! Привидение!

Л ю д в и г. Кто это? Я спрашиваю, кто это налетел на меня ни с того ни с сего? И по какому праву?

Оказалось, что голосок принадлежит кому-то желтенькому и пушистому. Это была  Т у т т а  К а р л с о н.

Т у т т а. Пин-пин-пинтересно! Я вовсе не налетала на тебя — хотя бы потому, что почти не умею летать. Сам налетел и возмущаешься! Ну погляди сам, кто на кого свалился?

Л ю д в и г. Что ты делаешь здесь совсем один и в такую темень?

Т у т т а. Я не один, я одна. Я девочка.

Л ю д в и г. Девочка?!

Т у т т а. Представь себе! И я боюсь идти домой, потому что почувствовала запах лисицы… Я уже решила, что песенка моя спета: никого хуже лисицы я не знаю.

Л ю д в и г. Это еще почему? Ты видала хоть одну лису в жизни?

Т у т т а. Нет… А ты?

Л ю д в и г (ухмыльнулся). Ну, я-то — неоднократно. Да, среди них достаточно плутов, но нельзя же всех под одну гребенку! И потом, я знаком, например, с одной Гиеной — вот про кого можно сказать, что хуже дряни я не знаю… Нет, лисы — они как грибы: есть плохие, а есть хорошие…

Т у т т а. А что это ты так заступаешься за них?

Л ю д в и г (раздраженно). Моя бабушка была Лисой!

Т у т т а (с вымученной улыбкой). Это… шутка, да? А как вас зовут?

Л ю д в и г. Скажите, пожалуйста, — сразу на «вы»! Давай-ка попросту, без чинов… Я — Людвиг четырнадцатый Ларссон.

Т у т т а. Меня зовут Тутта Карлсон. Очень приятно. У вас… то есть у тебя, такое загадочное имя… почему-то с номером… Разве, кроме тебя, в семье еще тринадцать Людвигов?

Л ю д в и г. Да не Людвигов, а Ларссонов. Начиная с прадедушки нас всего четырнадцать, но вообще они посчитали меня зря. У них что-то кончилось на мне… Или с меня началось!

Т у т т а. Как это? Я не поняла…

Л ю д в и г. То есть, может быть, правильнее называть меня первым. Поживем — увидим… Знаешь, вот я гляжу на тебя и сомневаюсь: знакомиться с тобой поближе или не стоит? Цвет твоей шубки — он мне что-то напоминает…

Т у т т а. Зто никакая не шубка, это пушинки. А цвет — он должен напоминать солнышко, что же еще?

Л ю д в и г. Но ты ведь птица?

Тутта кивнула.

И ты сказала, что не умеешь хорошо летать… И у тебя желтый пух… (В страхе.) Да, кажется, я влип в историю… (Напрягшись.) Ну говори прямо: ты Курица, что ли?

Т у т т а. Да нет, я еще не Курица.

Пауза.

Л ю д в и г. «Еще не…» Успокоила. А где ты живешь? У людей?

Т у т т а. Да, а что?

Л ю д в и г. Определенно влип! Но, с другой стороны, я же хотел к людям, вот и случай подвернулся… Как они, люди-то? Можно с ними… ну… кашу сварить?

Т у т т а. Я ни разу не варила с ними кашу, но они с нами (глубокий вздох) нет-нет, а варят бульон.

Л ю д в и г (проглотил слюну). Знаешь, такое дело: я целый день совсем ничего не ел. Послушай, как бурчит в животе…