Рене по прозвищу Резвый

— Откуда он узнает? Мы там что, оставим свою подпись? Типа, здесь был Резвый со своей командой? Мы просто аккуратно вынесем все золото, если оно там есть, да и все. Ну, может, оставим пару безделушек Белтропу на бедность, если тебе его так жалко! Да мало ли кто, кроме нас, мог это золото забрать? Вон сколько пиратов в Карибском море! Индейцы, вон, тоже могли руку приложить.

— Ну что тебе сказать, Резвый. — Грешник задумался, явно просчитывая возможные варианты. — План серьезный и на первый взгляд вроде выполнимый. Давай я еще обсужу его кое с кем из ребят, а потом примем окончательное решение. Идет?

— Идет, — легко согласился Рене.

Он знал, что все согласятся. Когда дело касалось золота, дураки в его команде резко исчезали.

Глава 12

Чем ниже опускалось солнце к кромке воды, тем ощутимее становилось напряжение, возникшее на всех трех идущих друг за другом кораблях. Постепенно темнело, сумерки становились гуще. Рене был как на иголках, и когда идущий сзади «Одиссей» вдруг начал прибавлять ход и забирать вправо, он понял, что пора. Уже не важно, что там происходит, бунт или просто Ансервилль решил сбежать, настало время действовать.

— Резвый, они прибавляют! — крикнул ему Марсель. — Началось, что ли?

Рене, прищурившись, прикинул расстояние от «Одиссея» до «Афины» и от «Афины» до «Касатки».

— Придержи-ка нашу красавицу, — скомандовал он. — Не давай ему уйти!

«Афина» чуть сбавила скорость, завернула вправо и начала лавировать, чтобы не дать кораблю Ансервилля свободной дороги. «Касатка», заметив это, рванула вперед и чуть не попала под залп с кормовых пушек «Одиссея». По всей видимости, для Лесопилки это не было внове, потому что он не растерялся и продолжил сближение. Вскоре с носа и левого борта «Касатки» полетели абордажные крючья, и на «Одиссей» посыпались ребята Лесопилки. «Афина» отстала максимум минут на двадцать, она все-таки убежала довольно далеко вперед, и, когда Рене перепрыгнул через борт, все уже было кончено. Команду Ансервилля разоружили и согнали в кучу на верхней палубе, а их капитана связали и бросили лицом вниз. Лесопилка ходил королем и распоряжался, как у себя дома.

— Ну что, Резвый, — радостно выкрикнул он, завидев Рене, — дело сделано, а?

— Сделано, — кивнул Рене, оглядывая палубу.

Пахло едким пороховым дымом, гарью и кровью, кое-где валялись трупы. Пленная команда, от которой осталось человек семьдесят, смирно сидела возле грот-мачты, окруженная ребятами Лесопилки.

Некоторое время Рене рассматривал их. Пираты. Люди. Разные. Старые и помоложе, есть совсем мальчишки вроде Шныря. На лицах усталость и безнадежность, у кого-то злоба и ненависть. Кто-то из них, кто принимал участие в бунте и тем самым помогал захватчикам, их позднее покажет Грешник, станет новым членом его команды, а остальные… А что остальные? Акулы тоже божьи твари, и им надо есть. Рене внутренне содрогнулся. Нет, столь кардинально решать судьбу этих людей он не считал себя готовым.

— Ну что, берешь их? — спросил подошедший сзади Лесопилка.

— Беру, — сказал Рене.

— Всех?

Рене прищурился. Пожалуй, стоит дать им шанс. Он сделал несколько шагов, останавливаясь перед пленными, и громко объявил:

— Меня зовут Рене Резвый. Я предлагаю вам войти в мою команду. Кто согласен, тот может перейти на «Афину», кто не согласен, пусть прыгает в море или изобретает еще какой-нибудь способ самоубийства, мне плевать. Все слышали? — Он обвел взглядом молча разглядывающих его пиратов.

Кое-кто нехотя промычал «да», часть тут же начала подниматься, чтобы идти на другой корабль. Один из пленных подошел к Рене.

— Капитан, раненых можно забрать?

— Можно, — разрешил Рене.

Ничего, от Жиля не убудет, для него работа — лучшее развлечение.

Ребята Лесопилки уже вовсю перетаскивали свое имущество на «Одиссей». Немного понаблюдав за их деловитой возней, Рене решил, что ему есть что обсудить с компаньоном.

— Хьюго, — окликнул он его, заметив, как тот поднимается с нижней палубы.

— Чего тебе, Резвый?

— Команда Ансервилля… вернее, бывшая команда Ансервилля ушла отсюда практически без штанов. Надо бы вернуть ребятам их вещи.

— Что, Резвый, опять встаешь горой за подчиненных? — ухмыльнулся тот. — Ладно, не обижайся, я не в укор. Наоборот, вот думаю, может, и за меня когда-нибудь встанешь? Так и быть, скажу своим, чтобы перетаскали матросье барахло к тебе на «Афину».

— Спасибо, Хьюго, — искренне поблагодарил Рене. — Я тебе так за это благодарен, что даже не хочется напоминать про денежки Ансервилля. Но мы же вместе шли на абордаж, верно? Значит, добыча пополам. Сколько у него там было?

— Резвый, ну имей совесть! — возмутился Лесопилка. — Ты и так меня раздел и разул, а теперь последнее хочешь отнять?

— Хм… по-моему, я тебя как раз одел и обул.

— Да там было-то всего три тыщи, — почти заканючил старый пират. — Даже делить совестно. К тому же ты мне обещал тысячу, если кто-то из моих поранится. Эй, Скалорыл! — крикнул он куда-то в сторону. — Иди сюда!

К ним подошел здоровый детина, рука которого была замотана окровавленной тряпицей.

— Покажи рану, — скомандовал Лесопилка.