Рене по прозвищу Резвый

Пираты, конечно, повозмущались, не без этого, но возражать не стали. В конце концов, на Бельфлоре тоже есть таверны, и даже получше этой. Так какая разница? А капитан, он у них о-го-го! Он всегда знает, что делает!

Ближе к ночи все основательно перепились. Под столом еще никто не валялся, но к тому шло. Часть пиратов засела за карты, сгрудившись за одним столом, и это так напомнило Рене Сиплого, что он расчувствовался донельзя. Шмыгая носом, он рассказывал Хвосту и Жилю, каким хорошим мужиком был его матлот, и так увлекся, что почти не заметил, как за соседним столом расположилась почти трезвая компания вновь пришедших гостей.

Было их всего три человека, и вели они себя довольно нагло. Попросту смахнули со стола посуду и выпивку, оставленную ушедшими наблюдать за карточной игрой пиратами, и грубо послали официанта за выпивкой.

Рене неодобрительно посмотрел на них, возмущенный тем, что какие-то кретины портят своим присутствием такой хороший вечер, но в этот момент Хвост начал вспоминать какую-то историю, которая произошла с Сиплым, и Рене про них на время забыл.

Вспомнил только тогда, когда краем уха уловил в их разговоре знакомое имя. Беатрис Шарп. Пьяный туман в голове и голос Хвоста, бубнящего над ухом свою историю, не давал толком расслышать то, что о ней говорилось, но главное Рене услышал. Некий здоровый белобрысый хмырь грубо сетовал на то, что она сорвала его планы с какой-то картой, и именовал красавицу Беатрис сукой, шлюхой и стервой. Этого Рене стерпеть не мог. Он встал из-за стола. Немного придерживаясь за стул, но все же встал. Вытащил шпагу и направил ее в сторону хмыря.

— Вы оскорбили леди, месье! — заявил он, благоразумно не отходя от стула, чтобы не упасть. — Защищайтесь!

Тот только расхохотался в ответ, и его смех подхватили остальные.

— Спрячь шпагу, молокосос, и я, может быть, тебя не убью!

Хвост начал дергать Рене за руку, негромко говоря ему что-то, но тот не слушал. Упрямо набычившись, юный капитан храбро отлепился от стула и бросился на нахала, посмевшего оскорбить даму и самого юного капитана. Молокосос, надо же! Знал бы он, какую добычу взял сегодня этот молокосос!

К сожалению, противник был для него слишком трезвым. Он даже не стал доставать оружие. Просто встал, оказавшись выше юного капитана на целую голову, отобрал у него шпагу и двинул в челюсть так, что тот отлетел на несколько шагов, пропахал спиной чей-то стол и свалился на пол. После чего его неокрепшее сознание, не вынеся над собой такого издевательства, тихо отключилось.

Глава 9

Пробуждение Рене, как того и следовало ожидать, было очень неприятным. И вдвойне неприятным его делало то, что Жиль, невзирая на неважный вид бывшего ученика, решил именно в это утро прочитать ему нотацию о вреде неумеренного употребления горячительных напитков. Как будто это не он вчера надирался вместе с ним.

Рене, сжимая ладонями готовую расколоться голову, словно сквозь вату слушал какой-то особенно нудный сегодня голос Жиля и думал о том, что, похоже, лекаря тоже мучает похмелье, с которым тот борется таким оригинальным способом.

— Что со мной было? — Рене с трудом разлепил сухие губы.

Челюсть напомнила о себе противной ноющей болью. Он подвигал ею, потрогал рукой. Опухла, зараза.

Протянул руку к столу, на котором стояла кружка, взял, поднес к губам. Наверное, никогда еще он не пил простую воду с таким наслаждением.

— С тобой? — переспросил Жиль, помешивая какую-то микстуру в стакане. — Да почти ничего. После удара Белтропа ты вырубился, и тебя отнесли на корабль. — Закончив мешать, протянул стакан Рене. — На, пей!

Рене взял стакан и, стараясь не нюхать, опрокинул в себя. Вполне ожидаемая гадость. Жиль никогда не заморачивался вкусом приготовляемых лекарств, главное, чтобы помогали, считал он, а если кому-то хочется вкусненького, пусть идет в кондитерскую.

— Белтроп? — прохрипел Рене, у которого от лекарства пропал голос. — Это тот белобрысый, что ли?

— Белтроп — это тот, кто заправляет на Скалшорзе, — ответил Жиль. — Надеюсь, тебе это о чем-то говорит?

Разумеется, это говорило Рене о многом. Он застыл со стаканом в руке, пытаясь понять тупо соображающей головой, чего теперь ему от этого Белтропа можно ожидать.

— После того, как я вызвал его на дуэль, он… э… предъявлял что-нибудь команде? — задал он острожный вопрос.

Жиль покачал головой.