Ремесленники душ

– Угу, я глава комиссии, отчитываюсь перед Советом и все такое прочее. – У меня еще больше испортилось настроение. – Но, сами понимаете, что я могу один?

– Приехали, сэр! – крикнул полицейский на козлах, когда инспектор собирался мне что-то сказать.

В этот раз людей вокруг не было, только хмурые и сонные полицейские, часть из которых со мной поздоровалась.

– Мистер ван Дир! – окликнул меня голос. Обернувшись, я увидел своего бывшего арендодателя.

– Привет, мистер Оливер! – обрадовался я.

– Доброй ночи, сэр, – улыбнулся он мне в ответ, – хотя, конечно, она не очень добрая для некоторых.

Он кивнул головой в подворотню.

– Я… собственно, сэр, – он замялся и полез за пазуху, доставая кошелек, – вот ваши деньги, сэр, я вычел оттуда только за дни вашего проживания.

Я был потрясен. За суетой, фронтом и началом учебного года, сопровождающегося головной болью всех старших курсов из-за заполонивших всю территорию колледжа первогодок, я совсем забыл о деньгах, оставленных у семейной четы, которая теперь совестливо возвращала их мне.

Что касается новеньких, то, казалось, они были везде и всюду, принося шум и галдеж даже в библиотеку. Некоторых пришлось выкинуть оттуда, просто подойдя к их столу и положив руки им на плечи. Мои перчатки и тон подействовали, и они ушли галдеть на улицу. Новый эдикт императора внес сумятицу и в программу обучения. В первогодок с самого начала стали запихивать ремесло и все ему сопутствующее, оставляя остальные предметы, такие как естественные науки, арифметику и прочее, на другое время. Было такое впечатление, что их просто натаскивают на ремесло, чтобы понять, кто на что способен. Многие со старших курсов поняли, что зря они ныли в свое время, что второстепенные предметы не нужны для обучения ремесленника. То, что получится из нынешних студентов, не мог предсказать никто.

Задумавшись о своем, я забыл взять кошелек, который протягивал полицейский. Я было протянул руку, как вспомнил о том, чем обязан всем полицейским из участка.

– Оливер, а можно попросить тебя об услуге?

– Да, мистер ван Дир? – Он был удивлен, когда я подошел и сжал его кулак своими руками, зажимая в нем кошелек.

– Можно устроить ребятам небольшой праздник после работы? Денег ведь будет достаточно?

– Сэр! Тут слишком много!

– Ну вот и отлично, вы столько сделали для меня, даже кормили обедами, пока я нищенствовал, так что я просто хочу отблагодарить всех, ты мне поможешь?

– Конечно, мистер ван Дир. – Было видно, что он расчувствовался. – А инспектор не будет против?

– Я с ним договорюсь, – подмигнул я.

– Рэджинальд, ты что там копаешься? – напомнил о себе грозный рык из подворотни.

– Иду-иду.

Зайдя в подворотню, которую освещали факелом, я сразу насторожился: что-то на месте преступления было не так. Я подзабыл подробности убийств, но одного привычного элемента точно не хватало, и это сразу бросилось мне в глаза.

– Инспектор, тут не хватает… – начал я говорить, повернувшись к нему.

– Кишок. Я знаю, – хмуро ответил он. – Теперь нам надо узнать, почему он сменил привычную картину.

Я достал камень и осмотрелся, ничего. Совсем ничего. Внутренностей, которые раньше говорили мне о том, что происходило с жертвами, по остаткам душ, больше не было, а части тела, составленные в «привычную» куколку, не излучали ничего.

Мысль-догадка словно озарила меня, и я открыл рот, чтобы озвучить ее, как вторая мысль заставила меня молчать.

«Это из-за меня! – была первая мысль. – Из-за меня он сменил почерк убийства. Он убрал то единственное, по чему я мог его вычислять!»

Вторая же мысль была гораздо хуже.

«А ведь о своих догадках я рассказал ограниченному кругу лиц! Лишь немногие посвященные знали о том, что Кукольник выдал себя, дав нам улику, и это произошло сразу после того, как у меня появился новый камень!»

Не могло быть совпадением, что первая же жертва после длительного перерыва лишена единственной ниточки, за которую можно потянуть.

«Нужно составить список людей, кому я об этом рассказывал, и помалкивать до поры до времени».

– Рэджинальд?! Ты что-то нашел? Как-то ты странно притих.

Я поднял голову и, убрав камень, посмотрел на инспектора.

«Может, сказать ему? Он ведь заинтересован в раскрытии дела. Хотя нет, он может рассказать кому-то о моей догадке, и тогда точно дело пиши пропало».

Я внезапно вспомнил об еще одной детали, которая атаковала мне сознание, но я никак не мог уловить, в чем она.

«Если Кукольник – антианимант, а это я знаю точно, значит, и работать он должен по законам антианимантов!»

Задрожав от нетерпения, я под внимательным взглядом инспектора подошел к куколке и, вытащив подарок Анны, разжал зубы у головы.

«Язык на месте, но вот губы так сильно повреждены, словно жертве их туго стягивали, – заметил я и перевернул голову, чтобы посмотреть место разреза, стараясь при этом не испачкаться. – Место среза находится выше голосовых связок, так что неизвестно, разрезал ли их Кукольник или нет, но определенно похоже на работу фронтового антианиманта».

– Что-то нашел? Ты впервые так досконально осматриваешь голову, – с подозрением спросил меня Дрейк.