Ремарк и миражи

Прошло полтора часа. Старенький светло-голубой «Линкольн», ловко петляя между холмами и оврагами пампы, ехал – с приличной скоростью – по пыльной просёлочной дороге.

В кабине было душно. И царапина на правом плече, оставленная пулей неизвестного типа в чёрной маске, слегка саднила.

– Чёрт знает что, – непринуждённо управляясь с автомобильной баранкой, ворчал под нос Роберт. – Приоткрываешь автомобильное окошко – тут же в салон набивается едкая светло-жёлтая пыль: чихать замучаешься. Закрываешь – вязкая духота наваливается. Бред законченный и бредовый…. Плечо? Рана-то ерундовая, пуля по касательной прошла. И повязку журналист наложил дельную, кровь давно уже остановилась. Только ссадину надо было протереть – перед перевязыванием – хотя бы перекисью водорода. А ещё лучше – хлоргексидином. Ладно, отложим на потом…

Он покосился на экран планшета, закреплённого над автомобильной «торпедой» и недовольно поморщился: светло-жёлтая «засветка» беглеца продолжала медленно-медленно ползти (на самом деле – ехать со скоростью свыше девяноста километров в час), на северо-запад. Расстояние между машинами оставалось прежним – на уровне двадцати пяти-шести километров.

Раздалась мелодичная трель. Номер звонящего абонента на экране мобильника так не высветился.

– Ремарк на связи, – недоумённо пожав плечами, Роберт поднёс к уху тёмно-синий мобильник.

– Приветствую вас, инспектор! – известил бодрый мужской голос. – Как дела? Как дорога? Пыль с духотой не донимают?

– Терпимо…. Итак?

– Вам привет от Танго.

– Хм, у вас, милейший, солидные рекомендации. Ничего не скажешь. Тем не менее, представьтесь.

– Алекс Никоненко. Армейское прозвище – «Никон».

– Запомнил. И по какому вопросу вы меня беспокоите?

– Может, амиго, чисто для начала, перейдём на нормальный стиль общения?

– На какой же?

– А на солдатский.

– Перейдём, не вопрос, – продолжая крутить-вертеть автомобильную баранку одной рукой, согласился Роберт. – Итак, чего надо?

– Предупредить хочу.

– Так предупреждай. Слушаю.

– Не знаю, зачем ты гонишься за геологами…

– За геологами?

– Вернее, за двумя симпатичными геологинями среднего возраста, следующими к своему полевому лагерю на нежно-лазоревой «Мазде», – насмешливо хохотнув, уточнил собеседник. – Короче говоря, прекращай это бесполезное и опасное мероприятие.

– Почему – опасное?

– Примерно через двенадцать километров просёлок, по которому ты сейчас едешь, будет пересекать другая дорога. Вот, на этом перекрёстке тебя и поджидает засада. Киллер уже припарковал автомобиль за ближайшим холмом, а сам – с охотничьим карабином в обнимку – залёг в густых зарослях чертополоха.

– Откуда знаешь?

– От пархатого и ободранного ливийского верблюда. Останови машину, выйди и посмотри в небо.

Роберт так и сделал. А задрав голову, непроизвольно улыбнулся: прямо над ним летел-парил мотодельтаплан…

«Данный одноместный летательный аппарат, судя по характерной форме крыла, американского производства», – определил навскидку подкованный в техническом отношении внутренний голос, – «Оснащён сорокасильным движком. Отличная штуковина – компактная, манёвренная и лёгкая в управлении…».

– Ну, теперь, надеюсь, всё ясно? – насмешливо хохотнул в мобильнике голос Никона.

– Ясно…. Значит, впереди меня едет не чёрный БМВ, а лазоревая «Мазда»?

– Нежно-лазоревая, приятель…. Мы, кстати, несколько лет тому назад пересекались с тобой. Правда, лично так и не познакомились.

– Где – пересекались? – насторожился Роберт. – И по какому, собственно, поводу?

– По насквозь военно-полевому, конечно же. Где? А на алжиро-ливийской границе. Ты тогда во французском Иностранном легионе армейскую лямку тянул. А я – в специальном «ооновском» корпусе. Коллеги и братья по оружию, образно выражаясь…. Ну, чего молчишь, инспектор?

– Да что-то частенько – в последнее время – русские встречаются на моём жизненном пути. И, что характерно, либо армейские офицеры, либо шпионки патентованные…

– Спасибо тебе, Ремарк.

– За что?

– Не за «что», а за «кого», – поправил пилот мотодельтаплана. – За моего тёзку Тихонова, которому – не без твоей помощи – удалось сбежать из австралийского сумасшедшего дома [16] .

– Какая там помощь, – засмущался Роберт. – Так, косвенная насквозь. Само собой получилось.

– Тем не менее. Всё равно – спасибо.

– Всегда – пожалуйста. Обращайтесь, ежели что. Солдат солдата в беде никогда не бросит…. Кстати, Никон. А к какой…э-э-э, к какой спецслужбе ты – на данный момент – имеешь отношение? К аргентинскому «Эскадрону смерти»?

– К нему самому, – непонятно усмехнулся собеседник. – Но только краешком, так сказать. Просто попросили помочь. Вот, и помогаю. Чисто по-супружески. Не более того.

– То есть, ты являешься мужем Мары Сервантес?

– Есть такое дело. К чему скрывать?

– Поздравляю, конечно, – уважительно вздохнул Роберт. – А какие у нас дальнейшие планы? Что мне, к примеру, делать? И как быть с киллером?

– За субчиком с карабином ребятки уже выехали. Спеленают, как миленького…. А не желаешь ли, Ремарк, потолковать немного? Обменяться, так сказать, мироощущениями?

– Желаю, не вопрос…. Куда мне ехать?

В трубке отчаянно затрещало, но примерно через минуту бодрый голос Никона вернулся и, откашлявшись, сообщил:

– Попал в восходящий воздушный поток. Извини – за прерванный разговор. Ничего страшного, аппарат уже выправился…. Значит так. Сейчас поворачиваешь направо и следуешь прямо по пампе, строго перпендикулярно – относительно просёлка. Через три километра с небольшим выедешь на двухполосную асфальтовую дорогу. Вот, и дуй по ней – в правую сторону и до самого упора. Минут через пятнадцать-семнадцать он и будет. Талар…

– Что это – Талар? – спросил Роберт.

– Городишко такой. Уютный, тихий и безопасный. Проедешь мимо здания городской ратуши и католического собора. В квартале от собора увидишь длинное трёхэтажное здание с просторной летней верандой. Это – местная гостиница с очень приличным рестораном, который располагается на первом этаже. Да и упомянутая летняя веранда к нему относится. Вот, там и паркуйся, поднимайся по лесенке на веранду и, ни в чём себе не отказывая, обедай. Через некоторое время и я туда подойду. То есть, сперва приземлюсь на таларском аэродроме, закачу мотодельтаплан в ангар, а уже потом и подойду…. Лады?

– Лады.

– Тогда – до встречи. Роджер…

Мотодельтаплан, лихо заложив широкий полукруг, направился на восток.

– Значит, и «Эскадрон», обещанный Танго, проявился-объявился, – негромко прокомментировал Роберт. – Реально помогут? Или же ограничатся пустой болтовнёй на общие темы? Поживём – увидим…. А какой же здесь необычный воздух! Натуральная амброзия. Хрустальный, пахнет диким мёдом, колодезной водой и безграничной свободой. Птичий щебет долетает практически со всех сторон сразу. Серо-лиловые горбатые холмы у самого горизонта, тонущие в молочной утренней дымке. Красотища – неописуемая…