Реквием

– А второй раз через год прокололась. Шли занятия у заочников и одновременно вступительные экзамены. Не могла я поставить положительную отметку абитуриенту, знания которого были на нуле. Секретарша взбесилась – это был ее протеже – и «накрутила» шефа. Тот сам сел принимать экзамены, а меня попросил провести за него занятие. Мы к тому времени уже работали в паре, и я знала уровень задач, которые он давал студентам. И вдруг перед самым звонком я обнаруживаю на столе записку с новым заданием и названием задачника неизвестного мне автора. Нахожу учебник, раскрываю на нужной странице, пробегаю глазами текст, а там задания для аспирантов. Недоумеваю: как можно студентам-заочникам растолковать такого рода задачи? Естественно, они смотрели на доску, как баран на новые ворота. И я готова была провалиться сквозь землю. Хоть убей меня, до сих пор не пойму, зачем он так поступил. Может, сам что-то перепутал? Хотя на него не похоже. Педант. И в преднамеренности я тогда не могла его заподозрить.

– Тогда… Обижал? Сознайся.

– Знаешь ведь… – сдалась Лена. – Всю жизнь обижали: и в детдоме, и в семье. А уж когда работать пошла, обидчики в очередь выстраивались. Каждый их «фокус», как пробный камень. Испытывали. Иногда такой форс-мажор устраивали! Закалили, научили защищаться и наступать.

– А кто тебе больше пакостил по жизни – мужчины или женщины?

– Конечно, мужчины. Подсиживали, подло подставляли, отвратительно лгали, порочили, угрожали. Принижая, старались обезвредить. Женщины по мелочи щипали, а мужчины крупно задевали, судьбоносно били, переворачивая планы на всю жизнь.

– Вообще-то понятно. Они же обязаны делать карьеру, а ты мешала. Меня тоже мужчины доставали. Я всю жизнь провела в напряженной собачьей стойке, ожидая от них очередных гадостей. А вот кто в сплетнях приоритет держал, даже не скажу. И от тех, и от других крепко доставалось. Нет, пожалуй, от мужчин больше. Они на двух фронтах воевали: унижали мое женское достоинство и «цапали» за успехи в работе.

– Мой хороший знакомый рассказывал, что всю жизнь командовал женщинами, а, выйдя на пенсию, устроился председателем собрания собственников. Вот где намучился! Побывал в самой гуще враждующей собачьей своры! Предприниматели в основном мужчины. И среди них были такие уроды, которым ничего невозможно было доказать. Они признавали только свою пользу. И электроэнергию воровали, и незаконно захватывали общие площади, годами судились. Проигрывали и опять судились. Склочные, упертые, лживые, наглые сволочи. И ведь знали, что не правы, но все равно свою линию гнули. Сколько из-за их споров-раздоров люди на собраниях-заседаниях времени попусту теряли, сколько нервов тратили!

Знакомый говорил: «Сначала я намеревался навести идеальный порядок. Велико было искушение доказать свои способности организатора. Разум побуждал спорить, убеждать, указывать на очевидные факты. Я пытался им растолковать то, что они знали и понимали не хуже меня. Я доказывал их нелогичность. Старался сузить возможности их маневра, чтобы они оказались как бы между двумя жерновами. А они отстраняли от себя мои доводы и делали вид, будто не понимают, когда они обижают и когда обижают их. Странные люди.

Есть категория наглых людей, которым даже удается всю тяжесть своих провалов бессовестно перекладывать на плечи других, тех, что оказываются рядом. Те расплачиваются за чужие ошибки, а наглецы остаются в стороне. Понял я бессмысленность своих титанических усилий, лишь когда чуть до инфаркта не довели. Ушел с должности и свет в окошке увидел. Среди женщин я таких непорядочных не встречал».

Лене бросилось в глаза, как резко подалась вперед Инна со словами:

– Федор так же себя вел. Ему невозможно было втолковать то, что он не хотел слышать.

– Масштаб другой. Он с женой воевал.

– А суть та же. И такое творится повсеместно. Всегда в коллективе хоть одна тварь, да найдется! Твое поведение вроде бы не располагает к злым поступкам и пошлым сплетням по отношению к тебе, а вот поди ж ты… все равно доставалось. Тайна бытия! В ней смысл всего сущего, – пошутила Инна. Ей не хотелось, чтобы Лена всерьез расстраивалась, вспоминая свои неприятности от сплетников.

– Так что там с аспирантскими задачами? – вернулась Инна к институтским ошибкам подруги.

– Первая моя мысль была: я обязана выполнить задание лектора. Ты же знаешь мою дисциплинированность. Вторая: студенты ничего не поймут, и решать эти задачи не имеет смысла. Но сработала с детства заложенная привычка к безропотному послушанию и подчинению старшим. Ты не представляешь как трудно вести занятие, когда тебя не понимают! Чертыхаясь про себя, еле дождалась конца занятия. Студенты ошарашены, я расстроена и неудовлетворена. Что они обо мне подумали? Что я не соображаю, не умею донести? Осрамилась хуже некуда. Мне было так стыдно, как потом больше никогда в жизни. Долго переживала, ругала себя за неспособность быстро принимать решения. Ладно, не буду обременять тебя своими отрицательными эмоциями.

– Ты бы объяснила студентам ситуацию.