Ректор моего сердца

– Касадра, Илона… – начал он, и снова его голос разнесся над залом. Герат поморщился, махнул рукой – установил полог тишины, чтобы уберечь нас от чужих ушей. – Касадра была сильной и странной женщиной. Отличная Великая, и стерва, каких свет не видывал. Так мне казалось, когда я на свою беду выиграл тот отбор, – усмешка. – Знаете, этот отбор сильно отличается от того, что было у меня. Сейчас именно я могу выбирать. Например, устраивать конкурсы, в которых главную роль играют мои личные пристрастия. Касадре повезло меньше. Женщины-Великие связаны условностями больше. Ведь академией руководит ректор, Великая лишь замещает его, а ее мнение имеет вес при принятии решений, не более. Поэтому в том отборе все конкурсы оценивала комиссия. Слово Касадры имело вес, но не слишком большой. Я же был молод, амбициозен и… влюблен в Касадру, как наши воздушные феи – в меня. А еще я был силен. И у меня была тайна. Сейчас не важно какая. Победить в отборе означало для меня получить все и сразу. Власть, возможность творить историю, вожделенную женщину и определенный уровень безопасности. Ничего не напоминает, тарра Илона? – усмехнулся он.

– Возможно – в некотором роде, – ответила я. А что еще я могла сказать? Единственным отличием моей ситуации было лишь то, что я не могу однозначно назвать его вожделенным мужчиной.

– В некотором роде? – насмешливо поднял бровь Герат. – Впрочем, уже неплохо. Так вот, я быстро начал лидировать во всех конкурсах. Это не нравилось Касадре, ведь у нее был фаворит. Один огненный, моложе и слащавее меня. Вероятно, она полагала, что им будет легче управлять. Но отбор выиграл я. Комиссия выбрала сильнейшего. У Касадры оказался навязанный партнер.

Герат помолчал, и я заметила, что по его лицу пронеслась туча.

– Она стала вести себя с вами… неприятно? – тихо, чтобы не спугнуть его откровенность, спросила я. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что Герат мог быть в роли нелюбимого мужа. Унизительная роль для такого гордого мужчины.

– Это очень мягкие слова, – Герат горько усмехнулся. – Принужденная жить со мной, спать со мной, проводить время со мной, Касадра принялась отравлять мою жизнь всеми возможными способами. Она была старше, опытнее, знала, как задеть словами и поступками. К тому же, не в силах скрыть, что ее влечет ко мне, она все же демонстративно заводила связи на стороне. Сначала это был тот фаворит, впоследствии он погиб на войне. Потом бесконечное число любовников из огненных, иногда – из земных. Это было главным источником моего бешенства. Я хотел обладать своей Великой безраздельно, был готов спалить каждого из ее мужчин. Касадра раздувала огонь и наслаждалась тем, как он мучает нас обоих. Но время шло. Я научился держать себя в руках. Меня стали меньше трогать ее связи. И сама Касадра стала мне почти безразлична. Да и я тоже не был ей верен. Постепенно она тоже начала ревновать. А еще она привыкла ко мне. Знала, что стареет и ей понадобится поддержка в старости. Тон ее общения изменился. Но теперь уже я не хотел знать ее никак, кроме как в плане… исполнения должностных обязанностей. Так прошло еще лет восемьдесят – сто. Касадра пыталась наладить со мной отношения. Я же был равнодушен к ней. Видимо, все выгорело. Но женщина вроде Касадры может быть очень милой, если захочет. Признаюсь, я оттаял по отношению к ней. Постепенно… вы не поверите, тарра Илона, – горечь исчезла из его голоса, и засквозило наигранное лукавство, – у нас сложились дружеские отношения. С иногда вспыхивающим пламенем. В некотором смысле, возможно, даже любовь. Н-да… – кажется, Герат задумался. Даже опустил взгляд.

– А дальше? – осторожно спросила я.

– А дальше, тарра Илона, – чуть раздраженно сказал он, – Касадра состарилась и стала брюзгливой старухой. Иногда она была просто невыносима. Впрочем, мне удавалось держать ее в узде, и наша дружба никуда не делась.

– Но почему вы не ушли с должности, когда…

– А почему я должен был уходить с должности? – усмехнулся Герат. – Уйти следовало бы Касадре. Многие Великие добровольно покидали пост в старости, или ректор ставил вопрос об их несоответствии.

– Почему же не произошло этого?

– Очень просто, Илона, – улыбнулся Герат. – Касадра попросила меня не бросать ее. Академия была ее жизнью. В пятьдесят лет она стала Великой при ректоре Гайборо и была ею до самой смерти. У нее больше ничего не было, кроме академии. Я был вполне в состоянии провести с ней последние годы.

А ведь это заслуживает большого уважения, подумалось мне. Герат мог быть каким угодно, но подлецом он не был. Не выбросил состарившуюся Великую, обеспечил ей почет и уважение в старости.

– Вы поступили достойно, – сказала я.

– Рад, что вам нравится мое поведение, – чуть ехидно ответил Герат. – Еще вопросы, тарра Гварди? И я хотел бы поговорить о деле.

Интересно, что за дело, подумалось мне. И стало тревожно. Какое еще может быть дело, кроме оценки нашей с ним беседы?

– Да, у меня есть вопрос, – сказала я. – Вы ведь понимаете, что новая Великая обречена пройти с вами то, через что вы прошли с Касадрой в ее старости?