Ректор моего сердца

Вопрос в том, какой именно облик принять и как быть с тем, что в конце иллюзию нужно снять. Выход один – я должна наложить двойную иллюзию. Мой обычный легкий грим будет прятаться под верхней иллюзией.

Это очень сложно, требует концентрации и филигранной работы, чтобы внутренняя и внешняя иллюзии не смешались друг с другом.

– Пойдем, – Керра и Сара с улыбкой потянули меня за руки.

– Давайте обсудим, в кого превращаться, чтобы не принять всем один и тот же облик королевы Шантли! – рассмеялась Сара. Королева Шантли была легендарной красавицей древности. Она вошла в легенды за страстный нрав, ведь историки насчитали у нее около пятидесяти официальных любовников, а неофициальных – без счета.

Сара оказалась права. Когда через час мы вернулись в зал, тут было целых три королевы Шантли. Да и вообще зал кишел множеством высокородных магичек, прославившихся в давние времена. Каждая конкурсантка если не превратилась в истинную красавицу, то во много раз улучшила свою внешность. Зачем? – улыбнулась я про себя. Ведь это испытание на умение наложить иллюзию, а не конкурс красоты.

Поэтому на их фоне я в образе старой гномихи смотрелась весьма… интересно. Девушки хихикали и переговаривались, кто мог «отмочить такой номер».

Только Керра и Сара знали, что я буду в таком антураже. В отличие от многих, я накладывала иллюзию не в общей комнате, а в кабинке туалета, чтобы уединиться и выполнить тонкую работу по установке иллюзии поверх иллюзии. Они просто видели, как вышла «красавица» с горбатым носом, лопатообразным подбородком, в зеленой обвислой юбке и огромных деревянных башмаках.

Такой образ я выбрала по нескольким причинам. Во-первых, эта иллюзия сильно отличалась от моей каждодневной, так они не перепутаются друг с другом. Во-вторых, у комиссии будет рябить в глазах от прекрасных лиц и великолепных нарядов разных эпох. А вот посмеяться никогда не грех. Да и какой смысл накладывать иллюзию более красивой девушки. Ведь в конце снимешь ее – и можешь показаться блеклой на ее фоне. А вот сняв уродливую иллюзию, будешь смотреться настоящей красавицей. Мне до последнего не верилось, что догадалась об этом я одна…

У меня есть преимущество. Жизненный опыт. Не каждую растил вор и мошенник Ганс, великолепный мастер пантомимы.

Другой идеей было наложить иллюзию, изображающую самого Герата. Но я подумала, что могу оказаться не одна такая умная.

Претендентки, как одна, обернулись ко входу. Вошли Герат и члены комиссии. С ними был секретарь ректора, который должен был следить за очередностью выхода на сцену и подавать руку, когда девушки поднимались.

Красавицы встали в очередь, я затесалась где-то в середине.

Девушки выходили на сцену, красивой походкой добирались до ее конца, делали книксен и снимали иллюзию кто во что горазд. Кто-то окутывал себя вихрем серебряных искр, а когда они оседали, то на сцене стояла конкурсантка в обычном облике. Всем аплодировали. Мне понравилось, как Сара из щуплой брюнетки превратилась в высокую и статную себя, под звуки бравурной музыки, в темном смерче. Понравилось и оригинальное превращение одной из королев Шантли в воздушную магичку Геру Пит – в танце, она словно срывала с себя покров один за другим и обнажала истинный облик.

Наконец очередь дошла до меня.

Я поковыляла на сцену. Отрицательно покачала головой секретарю, когда он попробовал подать мне руку, приподняла свои убогие юбки и кряхтя полезла на сцену.

Уже тогда смеялись все. Мельком бросила взгляд и заметила, что даже Герат улыбается краем губ, сложив руки на груди. Небось думает, кто это решил устроить пантомиму. Не догадается. Он считает меня слишком трусливой для этого.

По сцене я шла оглядываясь, махала головой, словно меня атаковали мухи. Хлопала себя по щиколоткам и шее, отбиваясь от них. Зал заливался смехом.

Когда нужно было снять иллюзию, я сделала шутливый книксен и словно потеряла равновесие. Как я и ожидала, секретарь ректора кинулся ко мне. Тут-то я его и поймала… Большой гномьей ладонью взяла за воротник и притянула его лицо поближе к себе. Указательным пальцем другой руки похлопала себя по щеке, мол, целуй, прекрасный принц.

Секретарь недоуменно посмотрел на «гномиху». Потом рассмеялся и быстро, брезгливо чмокнул в щеку. От поцелуя «прекрасного принца» я должна была превратиться в саму себя.

Отпустила секретаря, закрутилась волчком, воздела руки, и иллюзия гномихи словно упала к моим ногам. Я улыбнулась и сделала книксен.

Комиссия хлопала в ладоши, большинство девушек – тоже. Лишь несколько недоброжелательниц с воздушного стояли с кислыми лицами и недоуменно смотрели на меня.

А еще… На мгновение я встретилась взглядом с Гератом. Он не хлопал и не смеялся. Устремленный на меня взгляд был строгим, злым и осуждающим.

Сердце тревожно забилось. Я растерянно пошла со сцены.

Что плохого я сделала-то?! Развеселила всех, и, уверена, никто из членов комиссии, да и сам Герат, меня не узнал. Я ведь видела, что он улыбался все время, пока я была гномихой, а злым стал, когда открылось, что это я.