Ректор моего сердца

– Но это слишком долго и затратно, – сказал Герат. – Да, тарра Илона, решения его величества Статира не всегда гуманны. Но они весьма эффективны и поддерживают в стране порядок. Когда-то во время эпидемии огненной лихорадки он приказал изолировать пораженные города и селения. Можно было прислать из столицы лучших специалистов, попробовать побороть эпидемию более гуманными способами. Но решение короля позволило быстрее остановить эту чуму. Замечу при этом – я не оправдываю негуманность, лишь констатирую факт, – он невесело усмехнулся. В огненных глазах мелькнула едкая горечь. Он говорил о той эпидемии, что унесла жизни его родителей.

Мгновение Герат молчал. Потом продолжил:

– Если станете Великой, вам иной раз придется делать подобный выбор. Впрочем, мы с вами здесь не для того, чтобы оценивать решения и поступки короля. Проверка окончена, – последнюю фразу он сказал быстро, словно бросил. И активировал шар. – Вас ждет ужин, а меня – дела, – многозначительно улыбнулся и кивнул мне на шар, мол, ему еще предстоит разобраться с компрометирующей частью записи. – Идите, тарра Гварди. Вы прошли проверку. Завтра у всех участниц выходной: не вздумайте работать. После сегодняшнего дня нужен отдых. Послезавтра общий сбор, на котором вы узнаете условия первого испытания.

– Я прошла? – недоуменно спросила я. Мне не верилось, что он полностью принял мой ответ и замял инцидент. Даже готов подтасовать результаты.

– Да, тарра Илона, вы прошли. Под мою ответственность.

Провел рукой над шаром, выключая.

Я приподнялась со стула. Но Герат резко сказал:

– А теперь сядьте. И ответьте, зачем вы установили ментальный барьер?

«О господи!» – подумала я, сжимая руку в кулак. Когда же это закончится! Я была близка к тому, чтобы, как ребенок, рассказать всю правду, захлебываясь слезами. Но вместо этого посмотрела на Герата. До нынешнего момента моя игра удавалась. Вдруг выйдет и теперь.

– Я хотела защититься на всякий случай, – сказала я. – Вы ведь не поставили меня в известность, как именно поможете. Хотела и сама предпринять что-то.

– Да-а? – бархатного Герата, что померещился мне недавно, не было и в помине. Он издевательски поднял бровь. – Однако барьер совсем молодой. Вы поставили его прямо перед проверкой. Значит, защищаться собрались не от менталистов, а от меня лично. Полагаю, вы рассчитывали, что я не замечу его. Это означает, что вы скрываете что-то и от меня лично.

Я закусила губу, позорная слеза потекла по щеке. Сложно сказать, что было больнее – то, что меня выводят на чистую воду, или то, что ректор опять стал таким жестким и непримиримым. После его понимающего, почти мягкого поведения это было особенно горько.

Он испытующе прожигал меня взглядом. Но вдруг сказал чуть теплее:

– Я не менталист. Я не вижу, что именно вы скрываете барьером, и не хочу применять шар, чтобы сломать его, – это будет слишком болезненно для вас. А у меня нет цели сделать из вас нервную дурочку. Вы и так достаточно нервная. Поэтому скажите сами, что именно вы скрываете.

Внутри взорвалось облегчение, и от этого уже открыто потекли слезы. Да, я совру ему сейчас. Потому что не могу сказать правду. И, скорее всего, он поверит.

Что ждет меня, если Герат узнает правду сейчас, когда я так уязвима? Он может подтасовать результаты проверки, но в целом производит впечатление законопослушного. Мне представилось, как я показываю ему, что находится за барьером. Лицо ректора темнеет. Он блокирует мою магию и обращается к королю, который лучше знает, как решить судьбу последней из опального рода.

– Я хотела скрыть некоторые мои размышления о вас лично.

– И что же это за размышления? – цепко спросил он.

– Например, о том, как вы могли столько лет… спать со старухой, – тихо сказала я. Сейчас все, что угодно, лишь бы отвертеться.

– Вы представления не имеете обо мне и Касадре! – резко бросил он и уперся руками в стол, как будто собирался вскочить. Но тут же расслабился и с насмешкой посмотрел на меня. – Впрочем, этот вопрос, как оказалось, волновал многих девушек. Просто ни одна из них не ставила барьер, чтобы скрыть такие мысли или сексуальные фантазии с моим участием. Это все, тарра Илона? – вопросительно поднял бровь.

– Там все в этом духе. Я спрятала то, что может вас оскорбить.

– Не скажу, что это похвально. К тому же вы сейчас выкручиваетесь. Однако поговорим об этом… при более близком знакомстве. Похвалить могу лишь за качество барьера. Идите. Вы в чем-то остались воровкой – снова воруете мое время.

«Скорее вы – мое!» – подумала я и встала.

Мне было плохо. Я чувствовала опустошение. И уже не понимала, как относиться к его перепадам. То он резкий и жесткий, то вдруг проявляет понимание и даже спускает с рук ложь.

Я поплелась к выходу, меня качало.

– И откуда в вас столько силы, – услышала я его задумчивый голос, – ее хватило и на барьер, и на проверку, и на то, чтобы ловко выкручиваться.

Я вздрогнула и обернулась к нему. Что он заподозрил? Что я наделала с этим дурацким барьером?!