Реконструкция парадигм (СИ)

И вот я стою на зелёной равнине… Не знаю откуда, но точно чувствую внутри себя скользкую мысль о том, что именно тут меня и заберут назад на Хронос. И, безусловно, об этом свидетельствует зажёгшийся в небе след, оставляемый входящим в атмосферу шаттлом. Маленькая точка превратилась в линию, становясь всё больше и больше, пока в один момент мне не удалось рассмотреть корабль более пристально. Возможно, память стала меня подводить, но некоторые детали мне кажутся незнакомыми и новыми. К примеру, я совсем не помню, чтобы у него были элементы ярко-красной обшивки…

Шаттл медленно спускается к поляне и, снижая свою высоту, двигателями разносит во все стороны маленькие песчинки. Смиренно я наблюдаю за тем, что, как мне думается, вновь окажется под властью волны, и не ошибаюсь. Всё замерло! Каждая песчинка, каждая травинка и веточка замерли, что в воздухе, что на земле, а что прямо перед моими глазами. Открывшийся люк прошёл часть из них насквозь, словно его и не существует, но всё это привычно, всё это обыденно. Для меня уж точно… Вот они, как в замедленной съёмке, начинают медленный путь к прошлому своему месту обитания, словно так оно и должно быть.

Мой первый шаг по трапу сразу же напомнил мне о былом, о том тонком холодке, витавшем на Хроносе в первые дни моей работы. Я быстро тогда свыкся с ним, даже не замечая его присутствия, за исключением моментов одиночества, сковывавшего меня в послерабочее время. К сожалению, он уже не вызывает у меня никаких эмоций. Это я стал таким чёрствым, или же потеря времени лишила меня тех эмоций и чувств, коими я был полон до факта?..

В шлюзовом проёме стоит Баринкович. Слегка полноватый мужчина с залысиной на голове одетый, к моему удивлению, в рабочую робу вместо своего учёного халата. Облокотившись правым плечом на проём, в руке он держит небольшое самодельное устройство, которое при нажатии на кнопку увеличивает число до определённого максимума. Это своего рода самодельный секундомер, созданный им же. Зачем? Он всё ещё не может принять факт, активно его отрицая и всем своим видом показывая, что всё обстоит не так, как мы видим. Он уверен, что его внутренние биологические часы, которыми он так бахвалится, позволяют ему точно следить за тем, чего в этих руинах уже нет — временем. Этот светлый ум всё ещё думает, что он не сбился со счёта, но я почему-то уверен в обратном. Я знаю и понимаю — наше ощущение времени размылось, и мы, потерявшие всякие ориентиры и грани, банально лишились возможности ощущать его. Мы меняемся, безусловно… или же меняюсь лишь я… Всё ещё складывается ощущение, что я владею всеми ответами на вопросы, которые только можно задать, но также у меня словно нет ничего…

— Шальц… — обратился он, судя по всему, ко мне.

Да уж, надо же позабыть своё имя… Только после того, как Баринкович его произнёс, я его и вспомнил. Неужели пребывание на Эдеме так сказалось на мне?.. Или, быть может, я просто более не вижу надобности в именах?.. Чувствую, что должен что-то добавить к его имени при обращении, но как ни пытаюсь вспомнить, не удаётся выцепить в своих закромах ни его должность, ни хоть что-то, что выдавало бы во мне воспитанного и интеллигентного человека.

— Баринкович… Вижу, вы продолжаете считать? — в его глазах те же мысли, что и у меня. Безусловно, он не помнит моего статуса в нашем обществе…

— Уважаемый… Шальц, как вы и сами можете видеть — да, продолжаю. И, предвидя ваши следующие колкие вопросы — нет, не сбился, как в прошлый, стыд-то какой, раз. Мне всё ещё жаль за своё поведение, но нет, я в силах себя контролировать, — Баринкович слишком учтив, слишком… боязно смотрит на меня. — Вы, смею заметить, с нашей прошлой встречи как-то иначе выглядите…

— И как же я выгляжу? — странно слышать такие слова от человека, сменившего свой постоянно белый гардероб на замазанный комбинезон.

— Человечнее, что ли… Вот вы мне говорите спуститься за вами на Эдем, словно уж робот какой безэмоциональный или же гуру просвещённый, да даже, наверное, нечто безликое и всеобъемлющее, и нате вам, совсем другое лицо, черты, да даже жесты! — всё это время он продолжает нажимать на кнопку своего устройства, совсем того не замечая.

— Значит, вы спустились сюда по моей прихоти?

— А по чьей ещё? Неужто забыли, Шальц?

— Честно говоря, Баринкович, совсем уж не помню своей просьбы… — и да, я и вправду не помню этого, и всё же ради интереса можно и узнать одну бесполезную и, безусловно, не точную вещь. — Лучше скажите, Баринкович, сколько по вашим внутренним «часам» прошло с той просьбы?

— Всего-то пол часа! Вот потому я и удивлён столь разным чертам вашим.

Да, это его мерило не имеет смысла, как и сам мой вопрос, и, пожалуй, я делаю это лишь для того, чтобы как-то приободрить его бесполезную трату сил. С моей памятью что-то не то, и я это знаю, но вместе с тем кажется, что всё нормально. Тогда откуда эта просьба, если я не помню такого? Со мной ли он говорил?..