Рейтинг Асури

Они вышли из мастерской. Афа молчал, не знал, как и с чего начать. Не придумав ничего лучше, он решил подробно рассказать все с самого начала. Профессор быстро заговорил. Он понимал, что ему придется потратить не один час, чтобы приблизиться к своему вопросу, но другого выхода у него не было. Стаевски шел рядом и слушал, опустив голову. Но постепенно он стал поднимать лицо и удивленно всматриваться в Асури. Афа открыл перед Стаевски свои путешествия, способность видеть в себе созданную ими машину. Объяснил возможности искусственного интеллекта являть живые формы из волн, материализовать любое свое желание, в точности передал все последние разговоры с «Лотосом» и, самое главное, открыл перед другом значение последних слов машины.

– «Лотосу» неинтересен человек, Марек. Он не видит в нем целесообразности, смысла и даже какого-то продвижения вперед.

– Ну, это неудивительно, – философски пробурчал Стаевски, – это и я могу с уверенностью сказать. Огромная потенция человека оказалась бессмысленной, и всё его знание о древе познания вылилось в трагедию. Я бы на месте машины поступил точно так же.

– Марек, что ты говоришь! С исчезновением человека исчезнет и Создатель. Вселенная превратится в бесхозную умирающую плоть, а интеллект будет парить над тлеющим космосом в понимании своего величия и царственного одиночества…

– Тогда и придумает что-нибудь, сочинит и создаст новую цивилизацию. Может быть, теперь уже безошибочную.

– Безошибочной цивилизации не бывает, не может быть. Все цивилизации основаны на эмоциональной энергии, если сказать вульгарно, для радости диалога со своим Создателем. Смысл любой цивилизации в самой себе – не в развитии еще одной, высшей ступени, а исключительно в радости существования и больше ни в чем.

– Да, особой радости в нашей цивилизации я не чувствую, – горько пошутил Стаевски, и они снова замолчали.

Песок хранил следы двух ученых, пытающихся проникнуть в тайну мироздания, но волна мягко окутывала побережье и стирала любое свидетельство присутствия человека. Афа молчал в ожидании вердикта Стаевски, рассчитывая на феноменальную логику ученого-католика.

– Собственно, Афа, ты поступил как искуситель, когда открыл путь машине к пустому банку, называя его подсознанием. Если эксперимент удался, а надо признать, он действительно удался, более чем, – тут Стаевски опять поднял голову и пристально посмотрел на профессора, – единственным решением надо признать уничтожение машины. Другого пути нет, Афа.

Волны усиливались и агрессивно катились по песку, слизывая следы ученых сразу же после их появления.

– Это исключено, Марек. – Асури устало перебирал ногами мелкие камешки побережья. – Это я сделать не в силах, даже оказавшись рядом с институтом и кабинетом генераторов. Машина сидит уже во многих умах, она уже создала свою материю, и, чтобы все это исчезло, необходим катаклизм, который приведет к полному обнулению всего сущего во Вселенной. Это мне не подвластно, и я этого не хочу…

– Я знаю, Афа, что надо сделать. Надо повторить Всевышнего, его деяния…

– Бога? – Асури остановился.

– Бога, Афа, Бога, что тут такого? – Стаевски даже хитро рассмеялся. – И, главное, его ошибку…

– Я не понимаю тебя, Стаевски, ты шутишь?

– Нет, Фалькао, я не шучу. Я говорю серьезно. – Старик для важности стащил резинку с жидкого седого хвостика и растрепал остатки волос. Он всегда так делал перед важным решением. В институте привыкли к этому и даже ждали, когда Стаевски «распушит хвост», как они шутили за спиной ученого-аналитика.

– Я не шучу, господин создатель искусственного интеллекта. Вспомни, в чем заключалось твое открытие? В пустом банке данных, который ты назначил подсознанием машины. Так?

– Так. – Афа кивнул.

– Заполни его, Афа Асури! – Стаевски торжествовал.

– Чем? Как? – Профессор опешил. Он что-то начинал понимать, но ему не хватало подтверждения. Любого толчка, который бы приоткрыл завесу вопроса. Дальше он сам разберется, но сейчас ему был необходим этот толчок.

– Ценностями, господин факир! Человеческими ценностями! Если хочешь, то и страданиями… Все, что прошел и познал человек, внеси в реестр машины, и она остановит свое развитие.

Стаевски уже не обращал внимания на волны, которые увеличивали свою мощь, поглощая ноги мужчин почти до самых икр. Не замечал этого и Асури.

Он стоял перед своим другом, и мысли носились в его голове со скоростью урагана.

– Как я это сделаю, Марек? – закричал Афа.

– Не знаю, этого я не знаю и никогда не знал. Я пошел, Фалькао, мне надо работать.

Не обращая внимания на мокрые ноги и воду, которая булькала в туфлях, Стаевски рванулся к поселению. Еще немного, и он скрылся за первыми постройками. Асури стоял в воде и смотрел вслед старому рокеру-католику. Наконец и он вышел на сухой песок, снял обувь и привычно уселся на берег.