Рейдовый батальон

– Одеты они все были с иголочки, вооружены, экипированы тоже хорошо. Не простая банда, – задумчиво произнес Пыж.

– Ну, все! Снимаемся отсюда, – скомандовал ротный. – Ты, Пыж, налегке, поэтому нас прикрывай. А когда мы спустимся, снимайся с горки и ты.

Вот и вновь тяжелая дорога. Теперь по колено в снегу опять работать вьючными животными.

В конце дня мы выбрались к указанному району, но батальона там уже не было. Нас встретил лишь один взвод третьей роты, который страховал наш отход. Пять минут привал, и снова в путь. Наша рота, взвод третьей роты и разведвзвод спускались ниже по хребту, все ниже и ниже. Снег все тоньше и тоньше, все теплее и теплее воздух. Бушлаты сняты и привязаны к мешкам. Морозов уже не предвидится, но есть люди, слегка обмороженные в первую ночь после боя. Солнце в зените, жара и обмороженные лица, руки и ноги солдат. Парадокс!

Натыкаемся на стадо «зеленых» – это солдаты афганской армии. Грязные и замученные, сидят у костров, что-то едят. Несколько мешков с крупами, луком и рисом лежат на земле, а рядом – связанные овцы. Это – будущий шашлык и плов. Афганцы дружески помахали руками, поздоровались. К нам подошел их командир, старый знакомый, он сносно болтал по-русски.

– Ваш батальон уже ушел дальше, опять догонять!

Роту пригласили поесть, но надо двигаться. Некогда.

Как радушный хозяин, командир батальона «сарбозов» показал рукой на несколько небольших горок консервов.

– Возьмите себе, солдаты мои брать не хотят этот сухой паек. Видите сами – продуктов у нас много, а это все пропадет.

– Вот спасибо, друг! Консервы возьмем, – поблагодарил ротный и обнял его за плечи, – а тебе от нас тоже подарок. – И Иван подарил афганскому комбату трофейную финку.

– Вань! Ты чего отдал финку «зеленому»? Лучше бы мне подарил, – возмутился я.

– Она мне уже не сгодится! Сейчас – домой, а там – замена. Ну а этот «братан» нам гору консервов дарит, я в долгу остаться не могу.

Банки были болгарские – мясо с бобами, мясо с картофелем, мясо с овощами! У нас таких никогда не было. Бойцы дружно высыпали остатки банок с перловкой из мешков и разбирали новое невиданное угощение. Ура!

Дойдя до новой задачи, рота просидела на месте три дня, поглощая консервы и нахваливая Минконсерв-овощплодпром Болгарии. Наконец-то все обошлось без стрельбы. Хоть три дня спокойных.

Весь батальон спускался по хребту к инженерносаперному полку. Вокруг были растяжки, много «сюрпризов». Возле них стояли саперы с указками, колонна шла медленно, собираясь невольно возле этих указок. Солдаты перешагивали через растяжки и быстро шли дальше, вновь скучиваясь у следующей из них. Так мы преодолели по узкой тропе несколько проходов. Метрах в тридцати шел майор Подорожник и группа управления батальона. Разведчики передвигались за управлением, за ними – наша рота.

Перешагивая через проводки, я чувствовал, как сердце замирало, ноги и грудь становились холодными, в висках молотом стучала кровь. Задел провод – и прыгающая смерть, мина-лягушка, начиненная множеством рваных металлических осколков, взлетит и взорвется. Разорвут тишину стоны и крики.

Не дай Бог. Не дай Бог.

Вдруг впереди раздался громкий щелчок, и в небо взлетел цилиндрический предмет, послышался хлопок, и предмет развалился в воздухе. Чудо. Мина была старая, не сработала.

Все инстинктивно присели, затем встали и, матерясь, пошли дальше. В стороне от тропы комбат «молотил» солдата, зацепившего растяжку.

– Ватников, сволочь! Мудило. Из-за тебя чуть несколько десятков человек не пострадало! Разведчик хренов! Пыж! В наряд его по роте на семь суток!

Пыж грустно забрал у Ватникова автомат, повесил на свое плечо. Солдат совсем ослаб и морально, и физически.

– Шагай, вояка!

Тело солдата, шаркая сапогами, побрело по хребту. Что-то в нем надломилось. Губы тряслись, глаза – пустые. Никого не видит. Руки дрожат, ноги подкашиваются. Не человек – робот, а еще спортсменом был.

Вот так чуть-чуть не достала людей смерть, когда уже все было позади.

На броне роту встретили как героев. Командир полка обнял Кавуна и всех офицеров по очереди.

– Иван! Герои! Офицеров – к орденам, отличившихся солдат – тоже. Медалей не жалеть! Лично тебя к «Знамени». Заслужили! По данным разведки, вы больше двадцати трупов организовали «духам» за два дня. Расчихвостили «черных призраков» – спецназ «духовский». Командарм лично благодарность объявил всей роте! Герои!

Мы ходили как чумные от знаков внимания. Все из управления полка жали нам руки, начальники хлопали по плечу, выражая восхищение.

Комсомолец батальона, дважды контуженный прапорщик Колобков, подбежал ко мне и обнял.

– Молодец! Наслышан о тебе лично! Не подвел! Уважаю! Перестал в моих глазах быть салагой.

– Ловлю на слове!

– Да, объявляю на весь полк! Замполит первой роты – боевик, а не «зелень»!

Я с блаженством влез на БМП и лег на башню, пушка между ног, голова между люков. Вперед! Домой! Живыми! Возвращаемся в «дурдом». Лишь бы ненадолго.

Дорога на баракибарак