Рейд

Мастер вообще сначала близко сошелся, а потом люто загулял с хозяином фактории, волшебником из Сияния по имени Магриб. Радушный хозяин, хоть и враг. Он быстро нашел общий язык с механиком, чему способствовал богатый винный погреб. Дегустацией его содержимого маэстро, верно, занимается и по сей день. Я думаю, что если он не возьмется за ум, то, несомненно, вскоре пропьет все сбережения и пойдет домой пешком.

Прошли пара дней бесплодного ожидания, и я поняла — более мне там делать нечего. Тем паче, что Зайчиха неожиданно взорвалась с жутким треском. Я догадалась — сработали артефакты Имплозии, скрытые в корпусе, правда? Странно, как еще Франк сумел их грамотно активировать и сам не пострадал. В его-то состоянии! Короче, бахнуло так, что снесло пару ближайших сараев. Я испугалась, что вину за взрыв повесят на меня, и немедленно дала деру. Погони не было. Летела по ночам, держа направление на юг. Около Джорнея я напала на заячью колею. И на следующий день нагнала вас.

Ерунда какая — то. Или я чего — то не знаю. Именно Дора должна была переключить артефакты на боевой режим. Кому еще мой хозяин мог довериться? Не Франку же! Почему Имплозия сработала самопроизвольно? Причем тут Таргон? Я оглянулся на принца, но тому, похоже, было не до подробностей. Дилморон переживал за кузена:

— Ты что — нибудь слышала о судьбе первого отряда? В фактории не было о том никаких разговоров?

— Абсолютно никаких. Меня вообще поразила тамошняя обстановка. Вроде и нет вокруг войны, сражений. Все тихо, мирно. Герои Сияния — сама любезность, их подручные тоже. Но я не забыла о Таргоне. На пути к Джорнею я встретила своих собратьев и убедила их лететь на север. В трех днях пути начинаются предгорья Тенсильского кряжа. Там обитает наша многочисленная родня. Они обязаны что — то знать. Я обещала великую награду от вашего лица, сир, если моим родичам удастся раздобыть любые сведения о пропавшей группе из фактории Паялпан.

Во вздохе Дилморона я почти услышал нотки обреченности:

— Спасибо за службу, Дора. Можешь отдыхать. Гонзо, проверь караул.

Вечером мы с Махором встретились наверху под аккомпанемент недовольного рычания мантикоры.

— Три дня. Больше нам нельзя здесь оставаться. Ниама и Горгот согласны со мной, — сказал баркидец. — Если через три дня вестей о Таргоне не будет, нам следует отваливать со стоянки. Даже, если для этого придется связать Дилморона и запереть его в кубрике.

Я мысленно хмыкнул. Сначала нужно будет отключить чем — нибудь тяжелым Ноздрина. Хотя против этого я бы не возражал.

Глава 7 Двойной узел измены

«Говорят, что грешно вводить в искушение.

Мне кажется, что тот, кто уже не искушен, искушения просто не заметит»

Гонзо — прозревший

Я не люблю человеческих женщин, потому что боюсь их. В Подземелье мне нередко приходилось иметь дело с героями — мужчинами. Все они, за исключением Дилморона, были свирепыми и опасными типами. Но я знал, чего от них ожидать. До момента, пока рядом с минотавром не оказывалось тонкой фигурки с мелодичным голоском, наряженной в шуршащие одежды. Едва это случалось — мужчина превращался в огромный ком неприятностей. Внутри него разгорался костер непонятных страстей, они побуждали его на немыслимые поступки и решения. Поэтому присутствие женщин всегда сулило мне одни только проблемы. И вообще — слишком много возни из — за их прелестей. Их через чур превозносят. А вот раньше было по — другому. Если судить по книжкам тем времен. Слушал одну, помню. Поучительное произведение, название как — то связано с войной. Герои — минотавры ее очень уважали. В ней описывалась такая история: расплевался мужик Петр со своей женой Еленой. Развелся он из тех логичных соображений, что Елена — дура. Очень красивая, но полная бестолочь. И порочная, в добавок. Такое вот основание. Вполне или не очень? Весь фокус в том, что происходи это сейчас — дураком оказался бы как раз Петр! Впрочем, он и тогда не блеснул разумом. Воспылал неистовым вожделением к прелестной самке, купил оную состоянием, получил желаемое, вкусил. Потом остыл, отодвинулся… глядь — а она — дура! Вот фокус — то! Кто бы мог такое предположить? Вся из себя красивая и вдруг — тьфу, дура! А Петр, получается, весь возвышенный, в метаниях философских. Ну не может же такой умственно продвинутый мужчина сосуществовать в одном ограниченном пространстве с этой, как оказалось, глупой бабой! Так что отчекрыжил он Елене кусок своего богатства и послал подальше.