Рейд

Подбородок у доктора Франка почти касался груди, голова была наклонена в сторону Таргона. Такую позу я обычно принимаю, когда боюсь пропустить хотя бы один звук из того, что вокруг происходит. Хозяин фактории небрежным движением погасил модель сферы. Изображение Овиума исчезло с тихим шипением, а на его месте возникла знакомая картинка железного монстра. То был чертеж нашей несбывшейся надежды на избавление. Махор присвистнул, механик всем телом подался вперед.

— Не буду скрывать, что в тайниках Паялпана мы отыскали немало сокровищ, — признался Таргон. — Уникальные артефакты, руническое оружие, магические усилители, легендарные доспехи героев и прочие диковинки, которые хитрый Иерарх припрятал в его недрах. Их стоимость и редкость безусловно указывала на Джорнея.

Вспышка любопытства озарила фигуру Горгота при упоминании о драгоценностях. Странно, что лишь штабс — капитан оказался подвержен извинительной человеческой алчности, а остальных людей больше взволновало изображение стального ковчега.

— Но самой ценной из наших находок стал сей манускрипт. Вы видите перед собой схему огромного самодвижущегося механизма.

— Гусеничная машина Беста, — прошептал пораженный Горгот. — Натуральный танк! Только с заячьими ушами.

— Скорее «БРДМ» для деда Мазая, — поправил его Махор. — Вон сколько бойниц! Скажите, э — э — э, как вас там, ваше лордовство, а чего он у вас такой загадочно — ушастый?

— На этот вопрос может ответить только сам Иерарх, — пожал плечами Таргон. — Верования многих нелюдей Овиума густо замешаны на анимизме. Может быть, дизайн ковчега отвечает их преданиям? Не знаю. Но, в любом случае — только Джорнею по силам воплотить в магической локации такое чудо. Ни Желток, ни Инферно, ни кто — либо другой из их союзников даже помыслить не могут ни о чем подобном. Вот вам и ответ, насчет бывшего владельца Паялпана.

— Погодите! — нетерпеливо прервал владыку фактории Франк. — Пока я вижу перед собой только чертеж и не более того. Это может быть фантазия, шутка, в конце концов…

— Шутка? — переспросил его Дилморон. — Поскольку через несколько минут вы увидите ковчег в натуральную величину, стоящим в Главном ангаре, то вряд ли — это просто шутка.

— Что я слышу! — изумился Франк. — Вы, минотавры, по этим бумагам, сумели построить реальный образец?

Его желтая аура засеребрилась паутиной удивления. Таргон взял ответное слово:

— Все верно. Подземелье — мир воинов, а не зодчих. Нам повезло, мы сумели… завербовать… группу гномов, — владыка запнулся на слове «завербовать». — Жители Оплота славятся талантами своих мастеровых. Они руководили плавкой металла и сборкой деталей ковчега, или как мы его стали называть — Зайца. Ремесленники смогли сочленить узлы, строго по чертежам они разместили гнезда магических усилителей и артефактов. Теперь дело за вами, уважаемый мастер. Железного монстра нужно привести в движение. Зачем нам этот стальной механизм, думаю, вопросов не возникает. Мы без проблем продавим блокаду, сил хватит, но не сможем оторваться от преследования. И нас перещелкают на переходах, как перепелов. Нужно укрытие, способное защитить ядро экспедиции и главное — наследника трона, — хозяин фактории отмахнулся от протестующего жеста Дилморона. — Вот основное предназначение Зайца.

Не имея возможности сдержать эмоции, Горгот вскочил со стула:

— Простите — с, что перебиваю вас, сударь, но я должен немедленно убедиться в правильности своего понимания сего замысла. Итак — с, вы планируете прорваться сквозь ряды осаждающих на стальном лопоухом ковчеге, который мы с Франком поставим на колеса. С силами неприятеля на плечах вы намереваетесь проследовать более четырехсот километров по поверхности сферы, форсировать крупную водную преграду на своем пути и дальше прогуляться через вражеские блокпосты мимо Сумеречной Ветви Некрополиса до серпантина Подземелья, после чего воссоединиться с соотечественниками. Так все задумано, милостивый государь? Извините, но это право какая — то… не знаю … сказка! Совершеннейшее безумие без малейших шансов на успех!

— Да, приятель, зверушка ваша смотрится грозно, но одно дело сразиться на ней в открытом бою и совсем другое трястись внутри, вместо ливера, по холмам и буеракам, — расхохотался Махор. — Какие вы романтики, однако!

Таргон стал совсем черным от гнева. Дилморон поднялся со своего места, подошел к кузену и легонько положил ему руку на плечо. И длань принца будто втянула в себя смоляные сгустки ярости хозяина фактории.