Регентство. Людовик XV и его двор

Герцогиня Орлеанская была высока ростом, но не обладала величием; у нее были восхитительные глаза, грудь и плечи, довольно красивый рот, прекрасные зубы, несколько, правда, длинноватые, и очень широкие и отвислые щеки, которые она сверх меры румянила; но что ее портило, так это область бровей, с красной шелушащейся кожей и очень редкой растительностью, хотя у герцогини были красивые ресницы и густые каштановые волосы; голова у нее тряслась, как у старухи, что стало последствием перенесенной ею оспы; не будучи ни горбатой, ни калекой, герцогиня, тем не менее, имела один бок толще другого; она отличалась чудовищной ленью, пребывала дольше, чем это было возможно, либо в постели, либо на кушетке, и ела почти всегда лежа, редко имея других сотрапезниц, кроме Луизы Аделаиды де Дама-Тьянж, герцогини де Сфорца, племянницы г-жи де Монтеспан и, следовательно, своей двоюродной сестры. Она начала давать своему мужу поводы жаловаться на нее, поскольку бросала чересчур благожелательные взгляды на шевалье де Руа, носившего впоследствии титул маркиза де Ларошфуко; это не мешало ей чрезвычайно сильно обижаться на герцога Орлеанского за все супружеские измены, которые он совершал в ответ на ту, какую намеревалась совершить она, но делала она это не из ревности, а из-за досады, что он не обожает ее и не служит ей, как божеству.

В их странном и плохо сложившемся браке родились или должны были родиться семь детей: один сын и шесть дочерей.

Этим сыном был Луи Орлеанский.

Этими шестью дочерьми были: старшая — Мария Луиза, вышедшая замуж за герцога Беррийского и овдовевшая три года спустя; вторая — Луиза Аделаида Шартрская, которой предстояло стать аббатисой Шельской; третья — Шарлотта Аглая де Валуа, которой предстояло выйти замуж за герцога Моденского; четвертая — Луиза Елизавета де Монпансье, которой предстояло выйти замуж за дона Луиса, принца Астурийского; пятая — Филиппина Елизавета Шарлотта, графиня де Божоле, помолвленная в 1721 году со вторым сыном короля Испании; и, наконец, шестая — Луиза Диана, которой предстояло выйти замуж за принца де Конти.

Кроме того, у него было трое побочных детей: два мальчика и одна девочка.

Лишь один из них оказался узаконен: он звался шевалье Орлеанским и стал командующим галерным флотом и великим приором Франции; его матерью была мадемуазель де Сери, ставшая впоследствии графиней д’Аржантон.

Двумя другими побочными детьми регента были: аббат де Сент-Альбен, сын Флоранс, танцовщицы из Оперы, и дочь, рожденная мадемуазель Демаре, актрисой Комеди-Франсез.

Герцог Орлеанский верил в свое отцовство лишь в отношении шевалье Орлеанского, и потому он признал его.

Что же касается двух других, то он не желал ничего слышать о них, невзирая на их настояния.

Ну а теперь, когда наши главные актеры выведены на сцену, поднимем занавес и посмотрим, как каждый из них играет свою роль в той великой комедии, которую называют Регентством.

II

Гостиные герцога Орлеанского в течение трех последних дней болезни Людовика XIV — Принц де Конти. — Его жена, мадемуазель де Конде. — Его мать, мадемуазель де Блуа. — Приготовления герцога Орлеанского к заседанию Парламента. — Забавная история о лорде Стэре. — Заседание 2 сентября. — Первое выступление Людовика XV. — Создание нового правительства. — Почести, оказанные памяти Людовика XIV за границей. — Ответ герцога Орлеанского г-ну д’Аржансону.

В течение трех последних дней болезни короля гостиные герцога Орлеанского попеременно пустели и заполнялись сообразно улучшениям и ухудшениям состояния достославного больного.

Помимо известия о скорой смерти Людовика XIV разговор в этих гостиных крутился вокруг последних чудачеств принца де Конти, женатого на одной из принцесс де Конде.

И в физическом, и в моральном отношении монсеньор Луи Арман, принц де Конти, был существом особенным, и его эксцентричности, как сказали бы сегодня, вызывали у двора то веселье, то страх.

Это был маленький человечек с ужасающе безобразным телом, хотя и с довольно сносной физиономией, которой его вечная рассеянность придавала растерянный вид, никоим образом, если вы знали характер принца, не внушавший доверия.

Его жена была очаровательной особой, которая, по словам принцессы Пфальцской, разыгрывала из себя красавицу.