Реформатор

Анелия по прежнему ни во что не ставила простых людей, но усердно выполняла приказы короля. Буквально по пунктам. Если Нерман сказал, что нужно улучшить быт горожан и бороться с бедностью, что же, она так и делала. Король заметил, что нужно быть милосердной, принцесса согласилась и с этим. Анелия старалась изо всех сил претворять в жизнь распоряжения своего жениха. Необходимо подавить преступность? Она будет беспощадной. Требуется собрать бездомных детей и отправить в Сцепру? Принцесса сделает это так, что ни один волос не упадет с голов сирот. Ее личное презрительное отношение к людям не имело никакого значения. Анелия умела подниматься над своими чувствами во имя достижения цели. Служанка принцессы замечала, что ее хозяйка перед принятием важных решений неизменно доставала один и тот же свиток с королевской печатью. Разворачивала его, пробегала глазами, словно пытаясь найти там противоречия тому, что собирается сделать или произнести, и только потом предпринимала что-либо. Анелия делала это регулярно, несмотря на совершенную память ишиба. Она старалась скрупулезно выполнить волю короля, невзирая на собственные эмоции и желания.

— Торопись, рядовой, — напутствовал Октейста капитан и, развернувшись, направился к мостику.

Дворянин со вздохом вновь принялся прилаживать отсоединившуюся в ходе последней битвы направляющую планку.

Предчувствия не подвели опытного пирата. Уже через несколько минут на палубе поднялась суматоха — был замечен очередной корабль. Судя по курсу — явно не купец. С той стороны торговцы не ходили.

— Стрелок, готова ли пушка? — тут же окликнул Октейста Рьянн.

— Почти, господин капитан. Еще немного — и все.

— Уверен?

— Да, господин капитан.

— Идем на сближение! — тут же последовал приказ.

Сын тагга уже принимал участие в таких сближениях и знал, что будет происходить. Если выяснялось, что корабль пиратский, то капитан не предпринимал никаких шагов для того, чтобы заставить противника сдаться. У истребителя и не было возможности к пленению большого судна. Юркая шхуна подходила на расстояние эффективного выстрела и старалась потопить пирата в кратчайшие сроки.

Такой подход вызвал всплеск возмущения в местных водах. Подобного ранее не наблюдалось. Даже самые отъявленные головорезы старались захватить неповрежденные суда торговцев. Если команда сдавалась сразу же, то ее просто высаживали на пустынном побережье, а удерживали лишь тех, за кого можно было получить выкуп. Если противник сопротивлялся и терпел поражение, то захваченных моряков продавали на рабском рынке. А наиболее знатных пленников, опять-таки, удерживали ради выкупа. Политика короля Ранига и Круанта была полным «беспределом» по всем местным представлениям. Впрочем, это нисколько не умаляло ее эффективности. Пираты несли огромные потери.

Октейста очень интересовал психологический аспект этой охоты. Капитан Рьянн безжалостно, а часто — с мрачной радостью, топил своих бывших «коллег». По слухам, его бывший помощник, которому дали другую шхуну, поступал точно так же. Сын тагга не понимал этих людей.

Стрелок приладил кое-как планку и сейчас настороженно следил за вражеским судном. Похоже, что те заметили истребитель, потому что резко поменяли курс. О юрких шхунах шла дурная слава и пираты изо всех сил стремились избегать встреч с ними. Но Октейст знал, что враг обречен. «Адмирал Аррал» быстрее. Гибель пирата — лишь дело времени.

Как и ожидалось, шхуна начала преследовать беглеца. Три оставшихся выстрела — более чем достаточно, чтобы потопить один корабль.

Расстояние быстро сокращалось. Рьянн, стоя на мостике, с каким-то пренебрежением вглядывался в свою будущую жертву. Он напоминал томного кота, поймавшего птичку и лениво играющего с ней. Но вдруг все изменилось.

— Впереди три корабля! — закричал один из матросов. — Нет, четыре!

— Интересно, куда они идут? — пробормотал капитан.

Это скоро выяснилось. Корабли шли прямо к шхуне, причем их скорость была необычайно высока.

— Вот и засада! А, мерзавцы! — рассмеялся Рьянн. — Они набили суда ишибами и считают, что победят. Двигаемся прямо на них! Все равно я лучше этих увальней!

Октейст считал, что пришло время убегать на полной скорости, а не идти с противником на сближение. Логика капитана была тайной за семью печатями.

— Эй, стрелок, может у нас будет четвертый выстрел?

— Не думаю, господин капитан!

— Связь есть? — теперь уже Рьянн обращался к другому члену команды.

— Нет, господин капитан, слишком далеко, — отозвался связист.

— Ну и Оззен с ними. Сами справимся. Вперед! — глядя на лицо командира корабля, можно было составить впечатление, что это все ему ужасно нравится. Его губы сложились в улыбку, а глаза горели нездоровым огнем.

У Октейста мелькнула мысль доложить начальству о том, что Рьянн полностью безумен. Если, конечно, удастся вернуться в порт. Это же надо — идти с тремя выстрелами на четыре больших корабля! Тем более никто не гарантирует попадания.