Redrum 2017

Космонавт отталкивается от иллюминатора и плывёт к консоли управления. Его зовут Григорий, он покинул Землю двести двадцать дней назад. Он нажимает пару кнопок, телескоп просыпается и начинает послушно перебирать шестерёнками отправленные ему угловые минуты и градусы».

(Алексей Жарков «Черная лампа»).

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Здесь автор пишет повествование в настоящем времени для достижения эффекта сиюминутной документальности: читая, мы как будто смотрим видео, наблюдая за происходящим на станции.

А вот пример повествования в настоящем времени от первого лица (единственного и множественного числа).

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Очень холодно. Идёт метель. Мы двигаемся медленно, и нам очень тяжело, но каждый раз, когда я оборачиваюсь, я вижу, как цепочку наших следов разрезает длинная прямая от креста, который тянут индейцы. Они теперь больше говорят на своём и смотрят вверх, но не так, как мы. Мы смотрим вверх, но они смотрят не так высоко. Они смотрят будто на всю гору сразу, как мы смотрим на небо.

И так же, как мы, они боятся».

(Евгений Шиков «Вендиго»)

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Выбирая такую форму повествования, автор преследует сразу две цели: во-первых, стилизует дневник персонажа, во-вторых — скрывает действующее лицо и запутывает читателя.

Можно запутать все еще сильнее, если использовать в повествовании не первое лицо (я, мы), не третье (он, она, они), а второе (ты, вы). Вот как это будет выглядеть — в настоящем времени и во втором лице.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Ты идешь в Захаровну. Вечер. Солнце садится за горизонт. Деревня встречает тебя глухим недобрым молчанием. Заброшенные дома торчат, словно испорченные черные зубы на фоне густо синеющего неба. При виде их тебе становится не по себе».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Чувствуете, как в тексте сразу возникла атмосфера подозрительности? Где-то, за границей поля нашего зрения, появился кто-то, кто следит за персонажем, комментирует его действия. Таинственный наблюдатель. Скрытый от нас до поры, до времени…

Такой прием исключительно удачно использовал Владислав Женевский в своем рассказе «Бог тошноты».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«…Ты падаешь на колени и в последний раз опорожняешь свое земное существо. Ты знаешь только, что нужно выдавить из себя что-то незваное, чужое, и тогда снаружи все наладится. Но потом забываешь, что ты — это ты, утыкаешься головой в колпак колеса и затихаешь. Тебя больше нет.

Тогда я отделяюсь от стенок твоего желудка — аккуратно, усик за усиком. Мне было уютно и спокойно здесь, но всему свое время. Я ползу по изодранному пищеводу наружу, насытившийся, но ослепший и оглохший. Наконец, я стекаю с твоих губ ниточкой слюны, возвращаясь в большой мир. Солнечный свет щекочет мое невесомое тело».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Страшное существо, убившее девушку, раскрывает себя только в финале рассказа.

Вот еще один пример удачного эксперимента с повествованием во втором лице:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«А потом море отступает. Ты видишь, как по антрацитовой глади пробегает рябь, а потом кромка воды отходит от берега, обнажая камни и (насколько ты можешь разглядеть со своего насеста) кости огромных неведомых рыб. Плохой признак, думаешь ты. Море никогда не уходит просто так — оно всегда возвращается и воздаёт во стократ.