Redrum 2017

Однажды Юля рискнула и проследила за Ваней, когда он отправился на очередную встречу. Он встретился с Гошей в небольшом кафе в центре города — в одном из тех, куда Ваня водил её еще до свадьбы. На давно не выбиравшуюся в город Юлю нахлынула ностальгия. Она вспоминала теплые вечера в полумраке за уютным столиком в углу, слегка дурманящий аромат дерева, аппетитные запахи, долетавшие с кухни, красное вино, что она когда-то любила, холодное пиво, которое предпочитал Ваня. Всегда горькое и, по мнению Юли, мерзкое на вкус, но сейчас ей хотелось удержать прежние воспоминания. Глотнуть снова той горечи, чтобы вернуть те мгновения, когда они были счастливы. И пусть все столики тогда были заняты… даже в окружении бесконечного потока голосов, ей казалось, что они с Ваней одни в целом мире. Больше ничего не имело значения. В этой глупой, шпионской выходке её могло согреть лишь то, что раз Ваня выбрал это кафе, то, может, для него те вечера все еще что-то значат?.. Но нет. Напротив — она еще сильнее ощущала себя преданной. В их любимом кафе Ваня был с этим чужим, совсем не нужным в их жизни человеком.

Никаких знакомых Гоши на встрече не было, возможно, они должны были явиться позже, но Юля не хотела рисковать и после недолгого наблюдения за ними, вернулась домой.

Гоша так и оставался тёмной лошадкой, но отрицать его негативное влияние на мужа Юля не могла. Иван стремительно менялся. И если в каких-то вопросах он стал более активным и целеустремленным, то отношение к супруге изменилось ужасно. Он стал холоден, нагл и всё чаще раздражен. Становилось ясно, что дело идет к расставанию. Она винила Ивана, но куда больше винила Гошу, хоть и не могла не заметить, что изменения начались до знакомства с ним. Она уже не изводила себя подозрениями, что у мужа любовница, поскольку всё его свободное время теперь уходило на Гошу.

В один из вечеров, лежа в ванной, пока Иван был на очередных посиделках со своим благодетелем где-то в центре города, Юля вспоминала первую встречу с Ваней. Никакой романтикой от этого воспоминания не веяло, скорее, его хотелось выбросить из головы. Но поскольку это было невозможно, а Ваню она по-прежнему любила, Юля со временем научилась чувствовать тепло той встречи.

Но как часто она лгала себе, вспоминая что-то?

Её веки закрыты. Гремит музыка, и вот она, моложе на семь лет, сидит с подругами за столиком. Те о чем-то болтают, но она уже не слышит их. Пьет воду, с ужасом понимая, что перебрала с коктейлями. Она выпадает из этого мира, и оглушающие басы призывают не к танцу. Они закручивают её на всё ускоряющейся карусели, катят на американских горках и запускают к звёздам на вихляющей во все стороны ракете. Когда сидеть уже невыносимо и цель близка, эти ритмы, под которые выплясывают племенные танцы, клубные аборигены выхватывают её и тащат прочь от столика, заставляют уронить стул и несут прочь по темным, почти подвальным коридорам к дверце, где треугольник вершиной стремится к кругу. И там, расталкивая черные тени с алыми губами, слыша злобные выкрики… и чувствуя удары ладонью по тому месту, где вырез платья оголяет спину, она роняет сумку из блестящего кожзама на грязный кафель, обхватывает фаянсового спасителя и изливает в него все переживания безумных путешествий, подаренных клубом. Смесь экскрементов, мочи, женских духов и спиртного оглушает, вызывая новый прилив…

Уже в коридоре, с лишь немного посвежевшей головой, она еще чувствует, что музыка не гонит её прочь, а снова зовет присоединиться к общему ритуальному танцу во славу порезанной на фрагменты жизни. И вдруг она встречает его. Во рту у неё кисло, погано и, глядя на его губы, что раздвигаются и слегка приоткрываются в пьяной улыбке, она понимает, что только они способны заглушить этот мерзкий вкус. И она не ошибается.

Вернувшись из воспоминаний, Юля твердо решает, что никакой Гоша не отнимет у нее Ивана. Она должна записать разговор мужа с его новым другом, когда чужак снова явится в их дом.

Эта мысль нравится ей и, улыбаясь своему искаженному отражению на блестящей поверхности крана, она добавляет горячей воды и погружается в густую пену.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Как долго мне ждать?

Иван мял в руках салфетку, опустив глаза и разглядывая поцарапанную поверхность стола, чашку в бежевых разводах от кофе, деревянную стойку с рекламой… Все, что угодно, лишь бы долго не смотреть в глаза Гоше. При всем уважении к нему, он боялся спокойного и будто ожидающего чего-то взгляда собеседника. Это был тот случай, когда страх и уважение идут рука об руку и когда их так легко спутать.

— Все зависит от тебя, — ответил Гоша.

Он, как всегда, расслаблен. Правый локоть на спинке кресла, левая рука на столе. Его пальцы никогда не дрожат, он спокоен. Спокоен до омерзения. Редко, но все же Иван ненавидел Гошу за умение никогда не терять лица, сохранять самообладание. Как в этот самый момент, пока он сам яростно уничтожал салфетку, и в полумраке кафе под светом тусклой лампы летала бумажная пыль.