Redrum 2017

Он кивнул. Спорить с бабкой все равно было бесполезно. Несмотря на то, что старшим в семье считался Луг, все О’Силгэйры беспрекословно слушались Гэль. Ее возраст уже давно перевалил за восемьдесят, но старческое слабоумие — вечный спутник преклонных лет — обошло ее стороной. Гэль держала домашнее хозяйство в абсолютном, неколебимом порядке, и единственную слабину дала лишь теперь, когда Луг настоял на отплытии в Америку. Так будет лучше для семьи, сказал он матери, и та вынуждена была кивнуть. Род для нее значил гораздо больше, чем все остальное вместе взятое. Фингал помнил слова Гэль, произнесенные на одном из последних собраний, когда в доме Луга встретились все живущие родственники из О‘Силгэйров. «Мир может катиться в геенну, но мы должны выстоять и в этом случае, — говорила бабка. — И если вдуматься: что такое мор, пусть даже и великий, в сравнении со стоящими за нашими спинами сотнями поколений предков?»

Семье дядьки предки не помогли. Она исчезла за месяц, скошенная голодом и поветрием. Последняя весть от Рика О’Силгэйра пришла две недели назад. Он передал через бродячего тряпичника, что держится из последних сил, но в Америку ехать отказался. Вполне возможно, решил Фингал, гладя двумя пальцами сухую кисть бабки, вскоре в Ирландии не останется ни одного из О’Силгэйров. Ветви родового дерева внезапно представились ему хрупкими, как кости под белой кожей, и безжизненными, как лениво пульсировавшие вены.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Детектив Джефферсон Джордан (для друзей Джей-Джей) с первого взгляда невзлюбил рыжеволосого бородатого парня, встретившего его у дверей отделения. Ирландцы и так-то не особо приятные ребята, а уж если один из них взялся за дело своего сородича, тут уж жди беды. Кроме того, будучи наполовину пуэрториканцем и наполовину чернокожим, Джордан априори недолюбливал чрезмерно самоуверенных белых, среди которых именно ирландцы выделялись в худшую сторону. И в довесок он никак не мог отделаться о мысли, что его временный напарник (по фамилии Мак Лир; имени он не назвал) с не тронутой загаром бледной кожей, длинными патлами, заплетенными в косу и татуировками на жилистых предплечьях вообще не похож на полицейского.

До начала допроса Мак Лир не доставлял никаких неприятностей — просто сидел и пил кофе за единственным в отделе свободным столом. На вопрос, откуда он вообще взялся, ирландец улыбнулся, пожал плечами и протянул шефу бумаги из центрального управления: мол, я и сам не знаю, начальство прислало зачем-то. Джей-Джея такой спектакль, разумеется, не устроил. Дураку ж ясно: парняга прикатил вызволять своего.

— Ты хоть знаешь, что натворил этот О’Силгэйр? — спросил Джордан, сопровождая ирландца в комнату, где сидел подозреваемый.

Мак Лир пригубил кофе (третий стаканчик, между прочим).

— Ну?

— Убил свою жену. Разбил якорем череп, — сообщил Джей-Джей. — Ты бы это видел!

— Поверь, я многое видел, — равнодушно ответил рыжий.

— Ну да, не сомневаюсь.

Пол О’Силгэйр скорчился на своем месте, уронив голову на скрещенные на столе руки. Очевидно, он так и сидел с тех пор, как Джордан оставил его. Даже на шум открываемой двери не среагировал.

— Мистер О’Силгэйр, — позвал детектив.

Ноль внимания.

— О’Силгэйр, хватит ломать комедию!

— Я не убивал ее, — послышался голос преступника.

— И вот это он твердит с самого утра. И плачет иногда, — Джей-Джей повернулся к Мак Лиру. — Действуй!

Ирландец кивнул.

— Я верю вам, Пол, — сказал он.

О’Силгэйр медленно поднял голову.

— Правда?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На пятый день плавания Гэль дождалась, пока Луг уведет жену и дочерей на палубу, подозвала к себе Фингала и, вытянув сжатый кулак, скомандовала:

— Подставь руку!

Молодой человек раскрыл ладонь, и старуха положила на нее крошечный игрушечный кораблик, сделанный из щепок и рваных тряпок.

— Что это?

— Прощальный подарок. Скоро меня не станет, — Гэль сжала пальцы внука. — А вот талисман тебе еще послужит.

Фингал не удивился словам бабки: она частенько говорила загадками. Кроме того, молодой человек подозревал, что она не чтит Христа, отдавая предпочтение старым богам. Маленьким внукам Гэль рассказывала не библейские истории, а мрачные непонятные легенды древних дней: о воителе Кухулине с семью зрачками в каждом глазу и об отвергнутой им мстительной Морриган, Хозяйке ворон, и о короле Маэле Морда, павшем в бою с викингами, о Дивном Народе, и сгинувших языческих божествах, и еще многие-многие сказания, большую часть которых Фингал помнил лишь смутно. В них Ирландия представала страной чудес и колдовства, опасной и странно притягательной.

— Это подарок Мананнану, Хозяину моря, — продолжала старуха. — Знаю, ты в него не веришь, но это не значит, что его не существует. Мир старше, чем Иисус-Агнец, и мудрее, чем Соломон. Важно лишь найти лазейку туда, где до сих пор ходят забытые боги. Маленький корабль, который ты держишь, на самом деле больше, чем все плавучие гробы вместе взятые. И в тысячу крат важнее.

— На нем лежит грех, — возразил Фингал. — Разве можно…