Red lines (СИ)

Джордж переводит на него взгляд, такой же задумчивый, обращенный в прошлое, к тем дням, когда они ещё даже не состояли в Ордене Феникса, а возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть считалось больной фантазией Гарри.

- Вроде Люпин просил его оставить библиотеку, - вспоминает Джордж. – По крайней мере, ту её часть, что не грозилась отгрызть пальцы или не была сделана из чьей-то кожи.

Фред слышит хриплый, похожий на лай смех Сириуса. Видит тихую, наполненную любовью улыбку Римуса. И ощущает всей кожей их дружбу, прошедшую через время и ложь. Люпин был последним. Тем, кто терял и терял друзей на протяжении всей жизни, и в итоге ушедший следом за ними. И скорбь, холодная, тяжелая, сжимает грудь.

Они весь день сидят в своей комнате. Время от времени заглядывает мама - проверяет, как Джордж. Фред видит растущее раздражение в глазах брата от каждого нового визита, но сам понимает, зачем всё это. Не будь его, уйди он туда, где их с Джорджем разделяла бы смерть, что сделал бы его близнец? Даже думать об этом страшно. И он рад, что за Джорджем есть кому приглядеть. Кроме него.

На обед они оба решают не идти. У Джорджа всё ещё нет аппетита, а у Фреда, по правде говоря, сил снова увидеть горе своей семьи, причина которого он сам. Они оба устали и слишком напряжены, им просто нужно время наедине друг с другом. Чтобы поверить, наконец, что всё обошлось. Не совсем, но главное, что они по-прежнему вместе.

Стук в дверь прерывает их тихий разговор о какой-то несущественной ерунде. Фред думает, это мама пришла кормить разбитого сына. Джордж молча соглашается с ним, но они оба неправы.

На пороге стоит Флер, прекрасная, удивительная и воздушная, как и всегда. Только смотреть на её красоту – уже удовольствие. С подносом в руках и улыбкой на лице, она проходит в комнату и с теплом смотрит на Джорджа.

- Я п’инесла тебе поесть, - её глаза сияют, но Фред различает за этим блеском огромную грусть. Они никогда особо не общались с женой Билла, но она всегда была добра к братьям своего мужа, как, казалось, и ко всем, приветлива и дружелюбна.

Флер проходит, чтобы поставить поднос на стол и убрать недоеденный завтрак. Фред с непониманием следит за ней, пытаясь понять, почему пришла именно она.

- Это немного мяса и салат, - поясняет Флер, указывая на тарелку. – И ещё я положила кусочек кекса. Он мягкий и не отяжелит желудок.

- Эм, - Джордж явно в такой же растерянности, что и Фред. Всё его раздражение как рукой сняло, и если мама предвидела это, то с её стороны отправить Флер – крайней разумный ход. – Спасибо.

Благодарность звучит как вопрос. Джордж слышит его: «Зачем ты здесь? Почему ты здесь?», но не уверен, поймёт ли Флер. Обычно другие люди не улавливали то, что витало между строк в чужих словах. Но улыбка Флер, яркая и накладная, вдруг исчезает, сменяясь какой-то открытой, почти уязвимой нежностью на губах и во взгляде.

- Я подумала, будет хо’ошо, если ты увидишь кого-то ещё.

Она оставляет посуду и медленно подходит к кровати. Джордж сидит, боясь пошевелиться. Фред на другом конце комнаты застывает, не в силах отвести глаза от происходящего. Он беспокоится, что брат может вспылить и ненароком обидеть девушку.

Флер наклоняется и ласково, почти по-матерински, проводит ладонью по рыжим волосам Джорджа.

- Я хотела сказать, - голос её звучит как мелодия, полная грусти, - мне очень жаль.

Фред даже издалека видит, как напрягаются плечи Джорджа. Он делает шаг вперед, но Флер вдруг шепчет, и он замирает:

- Мне очень нравился твой Фред. Ты сиял рядом с ним. Я помню, как почти поте’яла Билла той ночью в школе. Это было так ст’ашно. Джордж. Я не стану лгать, что понимаю, что ты чувствуешь, но я могу п’едставить.

- Флер… - одновременно выдыхают Джордж и Фред. Но девушка слышит лишь одного. Её пальцы останавливаются на щеке Джорджа, и она мягко целует его в лоб. А затем решительно разворачивается, подхватывает грязную посуду и уносится подобно ветру, оставляя близнецов в тихом шоке и недоумении до того, как один хоть один из них успевает отреагировать.

Фред первым приходит в себя. Он моргает, трясёт головой, и ясность ума, наконец, возвращается к нему. Он отворачивается от двери, где минуту назад была спина Флер, и смотрит на брата. Глаза Джорджа кажутся почти стеклянными. Рука его словно под замедленным заклинанием поднимается к тому месту, где остался поцелуй Флер, и кончики пальцев прикасаются к коже, словно надеясь поймать остывающий след. И Фред почему-то не хочет нарушать этот хрупкий момент. В голову его впервые приходит мысль о том, что Флер действительно по-настоящему стала частью их семьи, что она переживает его смерть не как посторонняя наблюдательница и даже не как жена Билла, но словно его старшая названная сестра. Как кто-то очень близкий. Старший братец сделал изумительный выбор.

Когда Джордж оборачивается и поднимает голову, его взгляд встречается с взглядом Фреда, и им не нужно обсуждать вслух произошедшее. Оба они и так поняли одно и то же. И мягкое, бархатное сочувствие Флер оказалось сильнее слёз Перси.