Речная нимфа

Эта мысль заставила сердце сжаться. Бросив искоса взгляд на узкое лицо Блэквелла и желая оказаться как можно дальше от него, Жоржетта не выдержала. Она подошла к лебедке для спуска шлюпки и взялась за рукоять. Пирс нахмурился, огляделся, потом пожал плечами, заметив добродушные ухмылки на лицах членов команды:

— Ну, если никто не против…

Немного погодя один из матросов доставил пассажиров на берег.

Шлюпка проскользнула в узкий коридор между двумя клиперами и скоро коснулась причала под навесной лестницей. Жоржетта сорвалась с места и бросилась к лестнице прямо по ногам других пассажиров. Только наполовину поднявшись, она сообразила, что даже не простилась с матросами, с которыми успела сдружиться.

— Эй, Расти! — окликнула она гребца. — Передай остальным спасибо за доброту.

— Это нам надо тебя благодарить, парень, — послышался ответ. — Ты столько дел за нас переделал, что мы тебя долго не забудем.

Взгляд девушки упал на озадаченное лицо Пирса, и она вдруг поняла, что сорванец, роль которого она разыгрывала, вряд ли стал бы так прощаться и выражать благодарность. Она закусила губу и стала карабкаться быстрее.

Наверху пахло портом, то есть смесью экзотических запахов. Кругом толпились докеры, грузчики, пассажиры и просто праздношатающиеся. Уличные торговцы зазывали покупателей, нищие выпрашивали подаяние. Где-то поблизости проходил товарняк, заглушая гомон толпы тяжелым перестуком колес. Жоржетта бок о бок с Пирсом влилась в толпу: кто-то предлагал «надежный инструмент для промывки золота», а кто-то — афишки кафешантана. Каждое второе здание на набережной было или салуном, или публичным домом. Один раз они прошли мимо вывески, предлагавшей «мамзелей из самого Парижа».

Жоржетта немало наслушалась о Сан-Франциско и была уверена, что готова к встрече с ним, но город так откровенно потакал всем человеческим порокам, что это внушало ей чувство, близкое к страху.

Пока она размышляла, путь Пирсу заступил тощий китаец в стоптанных шелковых туфлях. Он отвесил несколько глубоких поклонов и спросил на ломаном английском, не желает ли господин купить себе красивую девственницу-китаянку. Понизив голос, он добавил, что это обойдется совсем недорого.

Лицо Пирса приняло каменное выражение, и он осведомился о цене.

Если бы он вдруг размахнулся и ударил Жоржетту по лицу, она и тогда не удивилась бы больше. И это тот, кто целыми днями повторял о своей любви к Ласточке? С чего это он вдруг польстился на первую попавшуюся девственницу?

— Двасет долару, — обрадовался китаец, обнажая торчащие зубы в улыбке. — Плати вперед.

Жоржетта попыталась проскользнуть мимо них и продолжить путь в одиночку, но была схвачена Пирсом за шиворот.

— Сначала я хочу посмотреть на девственницу, потом составим акт купли-продажи — и деньги твои.

Жоржетта вытаращила на него глаза. Впрочем, китаец тоже.

— Акта? Какая акта? Нет никакая акта! Есть девуска. Один час — двасет долару.

— Ах вот что! — Пирс улыбнулся застенчивой улыбкой человека, который понял свою ошибку. — Значит, ты продаешь не девственницу, а ее почасовые услуги! А я, болван, не понял. Да и вообще я сегодня не в настроении покупать девственниц, бывших в употреблении.

Китаец тотчас начал предлагать что-то еще, но Жоржетта уже не слушала. В ушах у нее отдавались слова «девственниц, бывших в употреблении», попавшие точно в цель. Что ж, есть по крайней мере одна девственница, утратившая невинность по милости Пирса Кингстона.

Она попыталась вырваться, но только глубже провалилась в воротник.

— Уж не знаю, что ты подумал, — обратился к ней Пирс, — но я просто ненавижу рабство.

Он отпустил ее, и девушка одернула робу, криво улыбаясь.

— У вас, конечно, есть деньги на то, чтобы отпускать на свободу встречных и поперечных. Вот только времени у нас маловато.

Хлопнула дверь, и прямо наперерез им из нее вывалила толпа народу. Все были под парами и потому вели себя на редкость шумно и бесцеремонно. Жоржетте пришлось отскочить, чтобы ее не затоптали.

— Это заведение ничем не хуже других для того, чтобы начать поиски, — сказал Пирс.

Жоржетта заглянула в распахнутую дверь и увидела помост, на котором отплясывали канкан девицы в таких откровенных нарядах, что, вне себя от смущения, она вцепилась в рукав Пирса. Тот оттащил ее в сторону как раз вовремя, чтобы увернуться от пьяного, вылетевшего наружу от толчка вышибалы. Пьяный свалился к их ногам, бормоча угрозы.

— И не возвращайся без денег! — напутствовал его вышибала.

Кто-то толкнул Жоржетту в плечо. Блэквелл! Наверняка шел за ними по пятам!

— Знакомим молодое поколение с радостями жизни? — осведомился он у Пирса, а у Жоржетты ехидно спросил: — Чего испугался? Ты же вроде парень, а не девчонка.

Он скрылся в кафешантане. Пирс — в который уж раз — молча отцепил пальцы девушки от своего рукава.

— Ну, в чем дело?

Жоржетта не могла пошевелиться. Даже если бы Блэквелла не было внутри, там и без того хватало гнусностей. Пьяный у ее ног перестал грозить и пустил слезу. Ее затошнило, но Пирс как будто не находил в этой сцене ничего необычного.