Речи, изменившие мир. От Сократа до Джобса. 55 важнейших выступлений в истории

Нам с Мелиндой нужно было решить, как наши ресурсы могут принести максимальную пользу максимальному количеству людей. Работая над этим, мы прочитали, что в бедных странах каждый год миллионы детей умирают от болезней, которые в нашей стране уже много лет не являются смертельными: корь, малярия, пневмония, гепатит В, желтая лихорадка. Ротавирус, о котором я даже не слыхал, каждый год убивает полмиллиона детей – и все это не в США. Мы были потрясены. Мы подумали, что если миллионы детей умирали и их можно было спасти, мир в первую очередь постарался бы создать и доставить лекарства для спасения этих детей. Но это не было сделано.

Когда веришь, что все жизни равноценны, невыносимо осознать, что жизни одних считаются достойными спасения, а других – нет. Мы сказали себе: «Если это правда, то это должно стать приоритетом нашей благотворительности». И мы взялись за дело, как может взяться и каждый присутствующий здесь. Нам не давал покоя вопрос: «Как мир мог допустить, чтобы эти дети умерли?» Ответ прост и жесток. Рынку невыгодно спасать жизни этих детей, правительства тоже это не финансируют. То есть дети умирали, потому что их родители не имели власти на рынке и права голоса в этой системе.

Но у нас с вами есть и то и другое.

Мы можем сделать так, чтобы рыночные силы лучше работали для бедных, если разработаем более творческий капитализм – если сможем расширить сферу влияния рыночных сил, чтобы большинство людей смогли получать прибыль или хотя бы обеспечивать свои жизненные потребности, и тем самым поддержим людей, страдающих от ужасающего неравенства. Мы также можем влиять на правительства разных стран, чтобы они тратили деньги налогоплательщиков, в более полной мере оправдывая чаяния людей, которые платят налоги.

Отыскав способы удовлетворять потребности бедных, выгодные для бизнеса и приносящие голоса политикам, мы найдем приемлемый способ уменьшить неравенство в мире. Это изменчивая проблема. Возможно, она никогда не будет решена полностью. Но осознанное усилие в ответ на этот вызов изменит мир.

Я убежден, что мы справимся с этим, но я говорил со скептиками, уверенными в безнадежности таких усилий. Они говорят: «Несправедливость была с нами изначально и останется с нами до конца – просто из-за человеческого равнодушия».

Я верю, что мы не так уж равнодушны, просто еще не знаем, что нужно делать. Все присутствующие в разное время бывали свидетелями человеческих трагедий, которые разбивали нам сердце, и мы ничего не делали не из-за собственного равнодушия, а потому, что не знали, что делать. Зная, чем мы можем помочь, мы бы это сделали.

Препятствие к переменам не наше равнодушие, а слишком большая сложность. Чтобы неравнодушие подействовало, мы должны увидеть проблему, увидеть решение и увидеть его действенность. Но сложность блокирует все эти три этапа.

Даже с появлением Интернета и 24-часовых новостей все еще очень непросто сделать так, чтобы люди реально оценивали проблемы. Мы не читаем об этих смертях много. Средства массовой информации сообщают новости, а миллионы умирающих уже не новость. И они остаются на заднем плане, где их проще пропустить. Но даже когда мы смотрим или читаем об этом, нам трудно сосредоточиться на проблеме. Тяжело смотреть на страдания, когда ситуация настолько сложна, что мы не знаем, как помочь. И поэтому мы отворачиваемся.

Если мы действительно способны увидеть проблему (первый этап), то переходим ко второму этапу – преодолению сложности поиска решения.

Поиск решений необходим, если мы хотим максимально использовать свое неравнодушие. Если в любой момент у нас есть четкий и ясный ответ на вопрос организации или частного лица «Чем я могу помочь?», то результатом будет действие – и мы можем убедиться, что ни одно неравнодушие в мире не тратится впустую. Но сложность в том, что трудно наметить план действий для всех неравнодушных – и это препятствие для применения их неравнодушия.

Преодоление сложности поиска решения проходит четыре предсказуемые стадии: определить цель, выявить максимально эффективный подход, разработать идеальную технологию для этого подхода и одновременно найти разумное применение уже имеющимся технологиям – как сложным, вроде лекарства, так и простым, вроде противомоскитной сетки. В качестве примера рассмотрим эпидемию СПИДа. Общая цель – это, безусловно, искоренение болезни. Максимально эффективный подход – это профилактика. Идеальной технологией была бы вакцина, обеспечивающая пожизненный иммунитет после единственного приема. Поэтому правительства, фонды и фармацевтические компании финансируют исследования по созданию вакцин. Но эта работа может занять десятки лет, поэтому одновременно мы должны работать с тем, что уже есть, а наилучший из доступных профилактических методов – убедить людей избегать рискованного поведения.