Ребята из УГРО

— Тогда еще просьба. Мои трофеи захватите, да и ружье тоже. Пусть шофер половину себе возьмет, а остальное завезет Дормидонтовне.

После майских праздников хараузский участковый доставил в город Слепнева. Привез не один, а в сопровождении двух парней — хараузских комсомольцев. Они втроем привели Юшку в уголовный розыск, и Дорохов, едва взглянув на них, не смог удержаться от смеха — настолько комично выглядела вся группа. Два здоровенных парня, увешанные оружием, а между ними маленький, невзрачный Слепнев. У Юшки фонарь под глазом, а у добрых молодцов носы и губы распухли. Сразу было видно, что в горячей схватке ребятам досталось куда больше.

— Ты что смеешься, начальник? Развяжи руки, я тебя похлеще отуродую. А вам, корешочки, это даром не пройдет. Встретимся, рассчитаюсь с каждым. За мной такие должочки не пропадали. И ты, Хлынов, запомни.

Дорохов велел увести задержанного.

— Молодцы, ребята, — похвалил он парней. — Ну, говорите, как удалось?

— Поболе двух недель мы с Мефодием на заимке жили, — рассказывал старший. — Юшка к нам попривык и, видать, опасаться перестал. Как панты у зверей доспели, стал он по ночам в тайгу шастать. Вчерась мы его высмотрели. Он в кулаки, а мы-то драться опасаемся. Вот оплеух и нахватали, пока скрутили. Винтовку он со всем припасом в дупле прятал, а дробовики на заимке под колодой.

— Карабин-то японский так и не нашли, — пояснил участковый. — Я тут все материалы на него привез. Доложу Сидоркину — и в прокуратуру. Мои комсомольцы, да и я сам, — в свидетелях. Следователь должен за дело браться.

— Вернетесь в Харауз, хорошенько поищите вторую винтовку, — посоветовал Дорохов, — надо бы и ее изъять. Судить-то Хлынова будут и за это оружие, что хранил незаконно. Но лучше бы и ту тоже найти. Спокойнее на душе будет.

ОБЩЕСТВЕННАЯ РАБОТА — ХЛЕБ ДЛЯ КОМСОМОЛЬЦА…

Саша Дорохов был доволен собой. К нему наконец пришло душевное равновесие и некоторая уверенность в своих силах. И видно, поэтому даже походка изменилась. Он стал ходить размашисто, грудью вперед, высоко вскинув голову. В ту пору шел ему двадцать второй год. Было отчего немножко и загордиться, «забуреть», как говорили тогда его сверстники. Дела он распутывал успешно, преступления в Петровск-Забайкальске да и в районе сократились. И вдруг его вызвали на бюро городского комитета комсомола.

Саша собирался, насвистывая любимый мотив из фильма «Дети капитана Гранта»: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…»

Он тайком от Дормидонтовны разглядывал себя в зеркало, хмурил брови, чтобы придать себе более значительный вид, щурил светло-голубые глаза — в прищуре они казались более глубокого, темного цвета. Жалко, что с усами у него ничего не получалось. На голове волосы росли буйной светло-золотистой вьющейся шапкой, а вот вместо усов торчала редкая рыжая щетина. Зато лицо загорело, обветрилось. Пропала юношеская округлость. Это Саше нравилось, и он еще плотнее сводил редковатые светлые брови. Да и фигура вроде бы ничего — подтянутая, поджарая. Во всяком случае, новый френч сидел как влитой, кожаный ремень блестел, а уж о сапогах, тех самых знаменитых, сшитых у дяди Кости, и говорить не приходилось. «Ничего парень», — оценил себя Дорохов и, продолжая весело насвистывать, вышел из дома.

На бюро горкома ему предложили рассказать об организации борьбы с преступностью в городе. Саша говорил чинно, размеренно, как и полагается, пил воду из стакана, предусмотрительно поставленного перед ним. Делал значительные паузы, поглядывая на собравшихся. В общем, все как положено. И вдруг… Вместо ожидаемых похвал ему всыпали по первое число. Особенно ополчился на него худощавый, рыжий парень в очках.

— А по-моему, ты, Дорохов, просто карьерист. «Мы сделали, мы добились»… — передразнил он Сашу. — А почему, кроме своей должности и уголовного розыска, ты ничего вокруг не видишь? Скажи, почему до сих пор бригадмила не организовал? Почему комсомольцев в помощь не зовешь? Общественная работа как хлеб для комсомольца! А тебя ничего не интересует, кроме твоей уголовщины. Оторвался от комсомола, от людей. На лекции не ходишь, в библиотеке не показываешься. В городской комитет зашел только на учет становиться да вот сейчас, когда пригласили. Может, ты и газеты не читаешь? Не ведаешь, что фашисты почти всю Европу захватили?

— Ну уж ты хватил, Петров, — прервал его секретарь, — помолчи пока, остынь. Но ты действительно объясни, Дорохов, — обратился он к Саше, — почему ваши комсомольцы в осоавиахимовские школы не ходят. В снайперской из милиции нет никого. Вы что же там, все отличные стрелки? По-моему, это непорядок. Давайте запишем: «Поручить комсомольцу Дорохову возглавить военно-спортивную работу в милиции». Кроме того, пусть Дорохов возьмется за организацию бригад содействия милиции по всему городу. Согласны? Вот и отлично. И еще: давайте обяжем члена бюро Петрова оказать помощь Дорохову во всех организационных вопросах. — Секретарь посмотрел на парня в очках. — Не возражаешь, Павел? Тогда перейдем к следующему вопросу.