Развилка

Игорь Константинович Сахаров потомственный военный из семьи генерала-белоэмигранта. Его отец Константин Вячеславович в период Гражданской войны был главнокомандующим армиями Восточного фронта. После поражения эмигрировал в Германию и занялся воспитанием детей. Игорь характеризовался как истинный русский офицер, резкий, быстрый, храбрый и грамотный. Служил в армиях Аргентины, Уругвая и Китая. Воевал против коммунистов в Испании и был произведен в лейтенанты, по слухам, лично Франсиско Франко. Имел боевые награды. А когда гражданская война в Испании закончилась, он вернулся в Берлин. Приближалась война Германии с СССР и генерал Сахаров, чувствуя это и находясь на смертном одре, благословил сына на борьбу с большевиками, наградил его своими орденами и присвоил чин полковника. Очень странная история. Как это возможно, чтобы отставной генерал присвоил чин сыну и отдал ему награды? Никогда о подобном не слышал. Однако немцы чин Сахарова признали, а вслед за ними и белоэмигранты. За спиной, конечно, шептались, но в глаза полковнику Сахарову никто претензий не высказывал. Да и не до того было. Началась война, и полковник сразу оказался под крылом Абвера. Стал заместителем командира абвергруппы и принимал участие в боевых операциях РННА — Русской национальной народной армии против партизан и советских диверсантов. Но не так давно эту структуру влили в РОА, и он получил назначение на должность командира 1-го гвардейского пехотного батальона. Пока это соединение только на бумаге. Когда начнется формирование русской гвардии, неизвестно, и полковник путешествует. Как мне кажется, выполняет задание Союза Возрождения России. Почему я так решил? Да потому, что он знаком с Тихоновским, который оказывал ему содействие, и сопровождал Мальцева. Думаю, чтобы сделать правильный вывод этого достаточно.

— К Аксайской подъезжаем, — прерывая мои размышления, сказал Семенов и добавил: — Немцы новый временный блокпост поставили, три дня назад его не было. Вон он, впереди.

Действительно, скоро Аксайская, а за ней Ростов. Основной немецкий блокпост на въезде в станицу. Но иногда они выставляли на дорогах временные, чтобы водители не лихачили и не брали левых грузов. И один из них появился в ста метрах перед нами. Ничего необычного, два мотоцикла с колясками и жандармы, крупные мужики в потной униформе с оранжевыми нашивками и приметными металлическими бляхами на груди.

Один из жандармов находился в стороне. Он махнул жезлом, и я покосился на Семенова, который в подобных случаях всегда шипел: «Немчура проклятая, мало я вас при царе-батюшке пострелял». Однако в этот раз он промолчал, поморщился и остановился.

Я вышел первым. Все в порядке. Справа небольшая роща и за ней степь. А слева дорога, по которой едут три грузовика с румынскими солдатами, и дальше снова степь.

Жандарм представился и потребовал предъявить документы. Я это сделал и немец, проверив их, заглянул в автомобиль и вернул документы обратно. В общем-то, обычная проверка на дороге. Громадных знаний немецкого языка от меня не потребовалось, и я справился. Моего невеликого словарного запаса как раз хватило. Однако, кинув взгляд на жандармов, которые находились возле мотоциклов, я мгновенно насторожился. Они держались напряженно, и от них веяло угрозой. Так не должно быть. В чем дело? Может быть, мы вызвали подозрение немцев? Или… Или они не те, за кого себя выдают?

Можно было возвращаться в машину, но я увидел, что полковник Сахаров выбирается из «эмки» и пытается вытащить из кобуры пистолет. Грузовики с румынами скрылись вдали. На полкилометра никого, а жандармы направились к нашему автомобилю. Между нами метров десять, а тот, кто проверял документы, смотрел на меня, и в его взгляде была лютая злоба. Все это я подмечал мимоходом, а мозг моментально обрабатывал информацию.

Засада! Немецкая или еще чья-то, не знаю. Разбираться придется потом, если выживем. А в данный момент, прямо сейчас, следовало сделать нечто такое, что выбьет жандармов из колеи. Но что?

Сработали навыки, полученные в школе Абвера.

— Смотрите! — истошно закричав и вскинув руку, я указал в сторону рощи.

Жандармы растерялись. Всего на пару-тройку секунд. Они отвлеклись и посмотрели на рощу, а я скинул с плеча автомат, машинально снял его с предохранителя, опустился на левое колено и открыл огонь.

Я действовал, повинуясь инстинктам, и опередил противника на краткий миг. Отыграл секунду или две. Но в реальном бою это очень и очень много.

Тройка жандармов, которые двигались к машине от мотоциклов, полегла сразу. Автомат дергался в руках, а пули вонзались в их тела и они, падая наземь, катились под уклон с обочины к зеленке. Только один успел дать очередь в сторону «эмки». А тот, кто проверял мои документы, оказался на прицеле у полковника, который успел выхватить пистолет, сбил противника с ног подсечкой и заорал:

— Лежать! Не дергаться!

Все происходило быстро. Я сменил опустевший магазин, передернул затвор и направился к мертвецам, проверить, есть ли кто живой. На ходу огляделся.