Развилка

От меня ничего не зависело. Поэтому я не спорил, смирился и выполнял все указания врача. Прошел день и у меня появились соседи, белорус и русский. Госпиталь хоть и для немцев, но восточных добровольцев тоже принимали, а медицинский состав смешанный. Исключений не было, отношение ко всем одинаковое, и мне это, конечно же, понравилось.

Так вот, о соседях.

Белорус оказался местным полицаем, глава районного отделения Яков Федорчук. Его подкараулил и подстрелил лесной снайпер. Сквозное ранение плеча. Мужик угрюмый и нелюдимый, разговаривать не любил и на вопросы отвечал нехотя, сквозь зубы. Судя по блатным татуировкам, в недавнем прошлом тюремный сиделец. Мне с ним разговаривать было не о чем.

А вот с русским общий язык нашли быстро. Василий Ростовцев, из эмигрантов, молодой, на пару лет старше меня, родился заграницей и проживал в Германии. Состоял в русской националистической партии, пару раз нелегально переходил границу и жил в России, а сразу после начала войны отправился помогать немцам. Попал в подразделение специального назначения «Седая голова» и под видом окруженца был заброшен к партизанам. Все разведал, узнал, где базы лесных вояк, и навел на нее казаков Кононова. Операция прошла удачно, но рядом взорвалась мина, и он схлопотал пару осколков. Про 102-й Донской казачий полк Ростовцев отзывался хорошо и на этом мы сошлись. Лежать скучно и мы много разговаривали. Сначала только на общие темы и военные, а на третий день, когда уже стали доверять друг другу, речь зашла о будущем. Полицая как раз увезли на очередную операцию и нам никто не мешал. Поэтому разговаривали предельно откровенно.

— Эх, Андрей, — осторожно повернувшись набок и посмотрев на меня, сказал Ростовцев, — добьем коммунистов, и такая жизнь начнется.

— Ну и какой, по твоему мнению, она будет? — я улыбнулся.

Он немного подумал и ответил:

— Рано или поздно, СССР надорвется. Коммунистические вожди пойдут на переговоры с немцами и им оставят земли за Уралом. Конечно, если японцы не вмешаются и не подомнут Дальний Восток и Сибирь. Третий Рейх заберет себе Украину, Белоруссию и Прибалтику. На меньшее немцы не согласятся. Все остальное останется нам. Это будет огрызок великой Российской империи, но мы сможем его облагородить и поднять страну с колен. А потом видно будет. Если нам не станут мешать, Российская империя возродится.

— Ты уж меня прости, Василий, но это фантазии.

— А я в это верю.

— Вера дело хорошее, она нужна. Однако ты только представь себе, сколько возникнет проблем. Что делать с населением, которое оболванено большевиками? Я сам воспитан коммунистами и сражался за советскую власть, поэтому знаю, о чем говорю, таких людей немало и они просто так не сдадутся. Каким будет строй возрожденной России? Монархия, республика или диктатура? Кто возглавит правительство? Как договариваться с рабочими и крестьянами? На какие средства восстанавливать промышленность? Каким образом будет происходить возврат экспроприированного имущества и земли прежним владельцам? Да и нужно ли кому-то что-то возвращать? Это только некоторые вопросы, которых тысячи.

— Всему свое время, Андрей. Поверь, есть в эмиграции люди, которые времени даром не теряли и думали о будущем. Они знают, что нужно для возрождения России.

— Это те самые люди, которые сбежали из страны, когда стало припекать?

— А вот это уже обидно, Андрей.

— Прости, если я резок. Только я не привык душой кривить. Как есть, так и говорю.

— Понимаю. Но ты не прав. Взять моего отца, как пример. Он обычный уездный чиновник из дворян, но у нас не было своего поместья, и семья жила исключительно на жалованье. А его в один момент объявили врагом и едва не поставили к стенке. Отец чудом уцелел и был вынужден спасаться бегством. Разве можно ставить ему в вину, что он оставил Родину?

— Не про твоего отца речь. Он жертва обстоятельств, как и сотни тысяч других эмигрантов. Я говорю о министрах и прочих высокопоставленных особах. Сначала царя сдали, а потом сбежали. Если все-таки коммунисты не устоят, и появится Россия, которая со временем освободится из-под опеки немцев, они снова вернутся и попытаются перехватить власть. А если эти люди не смогли спасти империю, с какой стати им доверять? Вот так я думаю. И не я один. Как бы не вышло, что мы из одной кабалы в другую не попали. Сначала за Россию кровь прольем, а потом появятся всякие титулованные особы, банкиры и прочая гниль, которая сядет нам на шею и начнет из страны соки тянуть. Шило на мыло менять не хочется. Если возрождать Россию, она должна, в самом деле, стать новой, а не слепком старой.

— А ты не так прост, Андрей, — Ростовцев покачал головой.

— Был простак, да жизнь из меня его выдавливает. Опять же круг общения изменился. Раньше кто вокруг меня был? Детдомовские босяки, рабочие на заводе и красноармейцы. А сейчас казаки, эмигранты и бывшие царские вояки. Одного послушаешь, другого и третьего. Что-то в голове откладывается, и появляются собственные мысли, которых раньше не было.