Тут ещё несколько пацанов из нашей машины подошли — сами как-то вышли из огня. Филиппенко подошёл ко мне: «Ты живой?» — «А что со мной случится?» — говорю. Опять приказ: «Выдвигаться в голову колонны, вытаскивать убитых и раненых!». Стали искать боеприпасы, у кого что есть. Кто-то из контрактников мне говорит: «А ты останешься здесь!». В это время по нам стали стрелять из мечети — снайпер и гранатомётчик. Опять переполох… Сержанта Шарова убило выстрелом из гранатомёта из мечети, а он шёл к нам на помощь…
Евгений Липатов, гранатомётчик, группа «Акула»:
— Смотрим — наши позиции, пролетаем в посёлок, перед входом в него, народ стоит — бабы, мужики, толпа, кучей стоят. Пролетаем дальше, все на броне. Наши пацаны, видим, кто отошли, сидят за домом. Чего они сидят? А они нам машут: «С брони, с брони!». Спрыгнули — и пули засвистели. Одну БМП слева поставили, вторая встала у дороги. С «бэхи», из «сотки», стал стрелять наводчик.
Приехал ещё командир первой роты капитан Тритяк, на своей «бэхе», встал сзади нас метрах в ста и оттуда из пулемёта стрелял. Они до нас пытались к пацанам пробиться, но не удалось. Пытались один раз пробиться, ни хрена не получилось. Мы подъехали, стали вместе пробиваться к тем ребятам, кто попал в засаду.
Михаил Курочкин, группа «Нара»:
— Подошла помощь, группа лейтенанта Миронова, и начали выдвигаться в голову колонны, попавшей в засаду. Говорю лейтенанту Миронову: «Так мы раненых не заберём, надо дымовую завесу сделать!». На «бэхах» были дымовые шашки, начали пробовать — ни одна не сработала! Подошла ещё помощь на «бэхах», перегруппировались и пошли колонной, прикрываясь бронёй.
Снайпера духов стреляли под «бэху» — пуля рикошетит от асфальта и — по ногам. Человек падает — добивают. Там такие снайпера были — наверное, бывшие биатлонистки, бабы. Пацан-дагестанец, Курбаналиев, его машина заглохла, погиб на моих глазах. Выпрыгивает, чтобы подтолкнуть другой машиной, только выпрыгнул — его снайпер тут же кладёт. Как стоял, так и упал.
Пришли два-три танка. И «духи» умолкли сразу, огонь их прекратился. Танки начали стрелять по сопкам. «Духи», чтобы себя не раскрывать — огонь прекратили.
Леонид Высоцкий:
— Лейтенант Миронов разделил нашу группу на две части. Одна часть, в которой был я, а всего нас было трое, должна была закрепиться за домом и не дать «духам» обойти группу по дороге. Вторая часть, которую он возглавил, попыталась прорваться к нашим через внутренние дворы домов, но вопреки своим традициям «чеченские строители» обрезали следующий двор глухой стеной, и пришлось вернуться к начальному, не выполнимому варианту.
Группа снова объединилась, наша БРМка вырулила из-за дома и, выехав на дорогу, начала кормить «духов» свинцом. Миша Григорьев, мой друг, так достал «духов», что на него настоящую охоту тогда открыли. Механик как-то успевал маневрировать, и гранаты РПГ не попадали, а некоторые вскользь броню цепляли и не взрывались. Огонь был очень интенсивным, я связался с Паковым, и попросил его о поддержке артиллерией. Поскольку я видел у него сорокакратный стационарный бинокль, когда мы входили в посёлок, и находился он гораздо выше нас, я думал, что он видит нашу группу.
Попытался объяснить, что окопы «духов» расположены на правой сопке от дороги, на высоте две трети горы. Майор Паков дал ответ, что нас видит и ориентируется. Через несколько минут начался натуральный дурдом, с какого-то перепоя открыли огонь «Шилки», причём по противоположной высоте, которая вообще справа от дороги была. Кроме того «снаряды» или «пули» «Шилок», не знаю, как правильно говорить о 23 миллиметрах, начали рваться у нас над головами, недолетая до высоты, по которой били.