Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Судебные психиатры много работают, но когда мы собираемся вместе один-два раза в год на конференциях, то отдыхаем на полную катушку. Не забывайте, что мы хирурги психиатрии (часто с соответствующим чувством юмора) и обожаем ставить диагнозы друг другу. «Он (она) психопат, нарцисс, шизоид… с аутизмом легкой степени». «Его отчеты бесконечны, он за деревьями леса не видит» (это значит, что перфекционизм человека мешает выполнять поставленные задачи).

В прошлом году мы передавали друг другу дела или скрещивали мечи в суде. Несмотря на горячие разногласия, вечер в баре отеля, где проходила конференция, был шансом применить черный юмор и обменяться байками. Думаю, что это форма долговременной релаксации, без которой судебным психиатрам не выжить. Я видел, как коллеги терпели неудачи или даже уходили из профессии, после того как пытались работать в изоляции от мнения окружающих. Коллеги не всегда будут с тобой соглашаться, но, как я уже говорил, принимать во внимание их точку зрения необходимо.

По возвращении в Великобританию я получил письмо от Королевской прокурорской службы, состоявшее из одной строчки. Меня поблагодарили за помощь. Служба приняла заявление подсудимой.

Шарлотту приговорили к пяти годам лишения свободы с возможностью условно-досрочного освобождения через два с половиной года. Позднее апелляционный суд сократил срок до трех лет, и она вышла на свободу.

Ли Уотсон получил 25 лет за убийство Кьяры Леонетти, а Шарлотта отсидела в тюрьме всего два года. Эти люди забрали чью-то жизнь при разных обстоятельствах, и разница в наказании оказалась существенной. Правы те, кто говорит, что наша система права неоднозначна.

В 2009 году закон изменился, и синдром жестокого обращения с женщиной перестал считаться ментальным отклонением, поскольку не являлся признанным медицинским заболеванием. В то же время было выделено новое состояние, «контроль через принуждение», которое прекрасно иллюстрирует пример Салли Челлен.

Женщина убила своего мужа Ричарда в 2010 году. Они познакомились, когда ей было 16 лет, а ему – 22 года. Сначала он был очаровательным, но позднее стал проявлять жестокость. Мужчина применял физическое и вербальное насилие и ограничивал общение Салли с друзьями, хотя сам имел любовниц и посещал бордели.

Она пыталась уйти от него, но была настолько эмоционально зависима, что вернулась. Вскоре после этого он выставил Салли из дома, чтобы она под дождем пошла покупать ему обед, а сам в то время назначал свидание другой женщине по телефону.

Вернувшись, она предъявила ему претензии, и они начали ссориться. Во время конфликта девушка несколько раз ударила мужа молотком. Салли признали виновной в умышленном убийстве и приговорили к пожизненному заключению с минимальным сроком исполнения наказания 22 года. Позднее в результате рассмотрения апелляции он был уменьшен до 18 лет.

Контроль через принуждение позднее был признан формой домашнего насилия, характеризующейся психологическим подавлением, унижением, манипулированием, а также контролем над занятиями и общением с друзьями, в результате чего человек становится изолированным от других людей и зависимым от своего абьюзера (звучит знакомо?).

В 2017 году феминистская организация Justicefor Women добилась права подать апелляцию при наличии отчета эксперта-психиатра о контроле через принуждение и провокации. Приговор Салли был пересмотрен, и, поскольку запланированное повторное слушание дела было отменено, ее освободили из зала суда в 2019 году.

Убийство – настолько эмоциональная тема, что иногда, похоже, приходится снова изобретать колесо.

В 2006 году мое время в Холлоуэй подошло к концу. В мире Национальной службы здравоохранения и ее соревнующихся подразделений было принято решение предоставить контракт на оказание психиатрической помощи соседнему тресту, где не было прямого доступа к больничным местам для пациентов-преступников. Нашу команду в Холлоуэй заменила служба с другой задачей: она старалась лечить женщин-заключенных в основном в тюрьме и по возможности не направлять их в другие местные службы психиатрической помощи.

Через несколько лет тюрьма подверглась критике после самоубийства женщины, страдавшей психозом, которая ждала перевода в психиатрическую больницу. Позднее до нас дошла поразительная новость о том, что Холлоуэй закрывается по инициативе Майкла Гоува, который тогда занимал пост министра юстиции. Несмотря на множество проблем, персонал был огорчен закрытием создававшихся годами программ, таких как визиты команды психотерапевтов, отделения для заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы, а также блока для тех, кто проводил первую ночь в тюрьме. В Холлоуэй многие заключенные были из Лондона, и, поскольку их временно распределили по частным тюрьмам в Питерборо и районе Хитроу, детям и другим родственникам стало гораздо труднее до них добираться. Тюремные инспекторы часто говорили, что географическое положение – одно из главных преимуществ этого учреждения.