Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Не существует простого психиатрического теста, который позволил бы выявить обман или выдуманную амнезию. На самом деле это проблема суда, а не экспертов. В Великобритании не используются детекторы лжи, поскольку они известны своей ненадежностью. Психопаты, не проявляющие эмоций, легко могут подделать ответ. Некоторые участники ток-шоу, где используется детектор лжи, столкнулись с ложными обвинениями в супружеской неверности, связанными с неисправной работой полиграфа, хотя на самом деле говорили правду. Юристы полагаются на перекрестные допросы, чтобы выявить непоследовательные версии событий, изложенные убийцами, поскольку ложь труднее запомнить, чем правду. Они также могут убедить присяжных смотреть на манеру поведения подсудимого, то есть следить, не ерзает ли он на месте. Это весьма ненадежный метод, однако он часто применяется.

Нейропсихологи используют несколько тестов, которые помогают выявить ложную амнезию. Это могут быть хитрые вопросы, включенные в опросники, или несложные тесты на запоминание, например просьба воспроизвести простые штриховые рисунки узнаваемых предметов за очень короткое время. Такие задания позволяют выявить тех, у кого действительно есть повреждения мозга или тяжелая деменция. Пытаясь убедить психолога в наличии проблем с памятью, симулянт может сознательно завалить тест и пройти его хуже, чем человек с повреждением мозга. Возможно, убийцам просто тяжело взять на себя ответственность за нехарактерный для них поступок, совершенный в порыве сильного гнева или всепоглощающей ярости.

В ожидании, когда освободится комната для допросов, я наблюдал за Костасом, который находился в камере с другими заключенными, ожидавшими приема врача или медсестры. По его поведению было понятно немного. Поскольку мужчина находился в тюрьме впервые, он сидел опустив голову. Мне следовало оставаться непредвзятым. В комнате для допросов он казался подавленным. Находился ли преступник в состоянии шока или просто не терял бдительности? С его стороны не было равнодушного и неуместного юмора психопата, и ничто не указывало на то, что у него галлюцинации.

Одной из главных причин потери памяти, которые я должен был рассмотреть, была диссоциативная (связанная со стрессом) амнезия. Тяжелые и эмоциональные события, например убийство сексуального партнера, являются настолько травматичными, что мозг эффективно стирает их из памяти. Воспоминания, которые «загружаются» в мозг во время стресса, позднее может быть сложно воспроизвести в нормальном и спокойном психическом состоянии. Мы называем это памятью, зависящей от состояния. Это также может быть бессознательным способом подавления болезненных событий. Здесь уместна цитата философа Ницше: «“Я это сделал”, – говорит моя память. “Я не мог этого сделать”, – говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает». Воспоминания могут быть обрывочными и восстанавливаться со временем, однако симулянты обычно сообщают о внезапной полной потере памяти, отрицая наличие даже обрывков воспоминаний.

Диссоциативная амнезия – это диагноз, который ставится методом исключения. Это значит, что он остается единственным вариантом, когда все остальные возможные причины исключены [51].

Таким образом, сначала я должен был рассмотреть все остальные возможные причины. В случае Костаса было важно определить, помешало ли нарушение работы мозга запоминанию, удержанию в памяти и мысленному воспроизведению преступления. Мы называем это органической амнезией, и это значит, что она вызвана физическим заболеванием мозга, из-за травмы головы, алкоголизма или отравления снотворными или токсическими веществами. Органические заболевания мозга редки среди убийц (всего несколько случаев в год в большинстве исследований), но их все равно необходимо учитывать. Чтобы исключить физическую причину, я посмотрел, не было ли в анамнезе пациента опухоли, черепно-мозговой травмы, деменции или других заболеваний, влияющих на мозг или поведение.

Я приведу вам пример со времен работы в больнице Мэйдэй. К нам поступил 62-летний госслужащий, который, судя по всему, был спокойным и уравновешенным мужчиной с двумя детьми и тремя внуками. Он приехал в больницу, потому что последние несколько дней его дыхание было сильно затруднено. После флюорографии и других тестов у него обнаружили инвазивный рак легких, распространившийся на мозг. Близкие стояли вокруг его кровати, когда мы объясняли им, что ни лучевая, ни химиотерапия ничем не смогут помочь. Несколько дней спустя, совершая вечерний обход пациентов, я подошел к его кровати, чтобы просмотреть список назначенных препаратов, который был закреплен на изножье. Вероятно, я толкнул кровать, она качнула прикроватную тумбочку, и стакан воды, стоявший на тумбочке, опрокинулся.