Разум и чувства

— Элли, послушай. Я понимаю, что ты мне немного завидуешь, потому что для меня все складывается наилучшим образом, но они и правда меня полюбили. Я в этом уверена. Так что не старайся испортить мне настроение; я знаю, что понравилась им. А я от них просто в восторге! Почему ты не рассказывала, какая замечательная у тебя свояченица?

Элинор ничего не ответила. Люси вгляделась в ее лицо.

— У тебя что, похмелье?

— Нет, — сквозь стиснутые зубы прошипела Элинор.

Люси соскользнула с дивана и опустилась на колени перед ней. Потом попыталась взять Элинор за руку.

— Элли, ты потрясающая подруга. Даже не знаю, чем я заслужила такую новую, замечательную, лучшую подружку, как ты. После Эда ты для меня самый главный на земле человек, честное слово, хоть мы и знакомы каких-то несколько месяцев.

— Прошу тебя, встань.

Люси протянула руку, словно собиралась провести ладонью ей по лбу.

— Не надо, — остановила Элинор. — Нет.

Люси вздохнула. Она поднялась на ноги — не без труда, с учетом высоких каблуков.

— Бедненькая моя, — сказала она. — Ты такая милая, и все равно совершенно одна. Представляю, как тебе тяжело видеть перед собой девушку вроде меня, перед которой открывается блестящее будущее, да еще и с новыми друзьями, такими как Фанни. Надеюсь, ты передашь Фанни, что я считаю ее восхитительной.

Элинор молча смотрела на ковер под своими босыми ногами.

— Я знаю,что понравилась ей, — повторила Люси, все еще стоя над Элинор. — Тут невозможно ошибиться. И матери Эдварда тоже. Я-то думала, меня ждет ледяной прием — все говорили, у нее репутация настоящего чудовища…

Внезапно она замолчала.

— Что это? Звонят в дверь?

— Возможно.

— И кто это может быть?

Элинор подняла голову.

— Понятия не имею. Наверное, кто-то из друзей миссис Джей. Билл, например.

— О, ну конечно, — многозначительно сказала Люси, — Билл пришел узнать, как дела у Марианны.

Дверь в гостиную распахнулась: на пороге стояла миссис Дженнингс с подносом в руках, а за ее спиной, растрепанный и не выспавшийся настолько же, насколько Элинор — хотя той лучше удавалось это скрыть, — возвышался Эдвард Феррарс.

— Ну вот! — провозгласила миссис Дженнингс. — Одна одетая девушка, одна раздетая, один молодой человек и три чашки кофе!

Она вошла в комнату и поставила поднос на низенький стеклянный столик возле телевизора. Ни Люси, ни Элинор не проронили ни слова. Эдвард застыл в дверях, разглядывая потолок.

Миссис Дженнингс выпрямилась и обвела всех троих взглядом.

— Да что с вами такое? Вы что, не знакомы?

Элинор сглотнула.

— Да, конечно, просто я не ожидала… мы не знали… — Она запнулась и повернулась к Люси. Но та внимательно рассматривала что-то в окне, замерев в дурацкой позе фотомодели со слегка приоткрытым ртом. Элинор, прижатая к стенке, была вынуждена первой обратиться к Эдварду:

— Привет, Эд.

В ответ он хрипло буркнул нечто нечленораздельное. Миссис Дженнингс направилась обратно к дверям.

— Понятия не имею, что тут у вас происходит. У моей Шарлотты что на уме, то и на языке, так что со скрытностью мне никогда, слава богу, иметь дел не приходилось. Я буду у себя в спальне, мне надо сделать парочку звонков. Это на случай, если я понадоблюсь. Или, — она посмотрела на Элинор, — вам нужен переводчик?

Элинор слабым голосом сказала:

— Спасибо за кофе.

Миссис Дженнингс подтолкнула Эдварда к центру гостиной и вышла за дверь, со стуком захлопнув ее у себя за спиной.

Элинор взяла с подноса чашку и протянула Люси.

— Кофе?

Люси хихикнула, но так ничего и не сказала. Приняв чашку, она снова уселась на диван и уставилась на свой кофе. Элинор перевела взгляд на Эдварда.

— Кофе, Эд?

— Спасибо, — сказал он, не двигаясь с места.

Она подала ему чашку, развернув ее ручкой вперед, чтобы их пальцы не соприкоснулись. В этот момент Люси подняла голову; хотя поза ее и не изменилась, взгляд был очень внимательный.

— Как у тебя дела? — вновь нарушив молчание, спросила Элинор.

Он взял чашку и сжал ее в ладонях.

— Спасибо. Хорошо.

Элинор выждала мгновение. Ощущение неловкости, повисшее между ними, было почти осязаемым; внезапно она осознала, что стоит посреди комнаты босиком, в пижаме и с неприбранной головой. Раздраженная неспособностью Эдварда поддержать беседу и нежеланием Люси вмешиваться, Элинор преувеличенно громко сказала:

— Ладно, раз ты сам не спрашиваешь, я тебе скажу: у мамы все в порядке, у Магз тоже, Марианна держится молодцом, а я уезжаю в Девон. Как только оденусь.

Эдвард отпил кофе из чашки. Казалось, он не решается заговорить ни с одной из них. Поколебавшись, он все-таки пробормотал:

— Я… я очень рад, что Марианне лучше.

— Она расстроена, — кивнула Элинор, — но не убита. Абсолютно точно.

Он изобразил на лице улыбку.

— Замечательно.

Элинор посмотрела на Люси. Та сидела, вся подобравшись, но по-прежнему не спешила вступить в разговор.

— С тобой все нормально? — спросила Элинор.

Люси, улыбаясь, кивнула.

— О да, спасибо.

— Ладно, — сказала Элинор, отставляя чашку, — вы двое не виделись уже сто лет. Я, пожалуй, схожу посмотрю, не проснулась ли Марианна.

— Пожалуйста… — воскликнул Эдвард.

— Пожалуйста — что?

Он скользнул за спинку кресла.